На Льва Шлосберга совершено нападение

29 августа 2014 года в Пскове было совершено нападение на Льва Шлосберга, депутата Псковского областного Собрания, лидера регионального отделения партии «Яблоко» и издателя «Псковской губернии». Неизвестные накинулись на него со спины и первым же ударом лишили сознания. Лев Шлосберг получил травмы головы и сотрясение мозга, которое обернулось кратковременной потерей памяти. В настоящее время его жизни ничто не угрожает, издатель «ПГ» уверенно идет на поправку. К его палате в Псковской областной больнице, по просьбе врио губернатора Андрея Турчака, приставлена круглосуточная охрана.

Лев Шлосберг, издатель «Псковской губернии», депутат Псковского областного Собрания от партии «ЯБЛОКО».

Псковская полиция ведет расследование произошедшего. Возбуждено уголовное дело по статье 115 УК РФ, оно взято на особый контроль прокуратурой области. Отрабатывается ряд версий; сам Лев Шлосберг уверен, что причиной нападения стало журналистское расследование обстоятельств гибели военнослужащих из Пскова, о похоронах которых «Псковская губерния» рассказывала в прошлом номере.

На месте происшествия был обозреватель «ПГ» Алексей Семёнов, с которым Лев Маркович как раз договорился ночью о встрече на Октябрьском проспекте. Редакция представляет вниманию читателей материал, подготовленный Алексеем для федеральных изданий сразу после инцидента.

Редакция

Если быть точным, на Льва Шлосберга на неделе нападали дважды. Первый раз – утром 25 августа на кладбище в Выбутах, в двадцати шагах от входа в храм Ильи Пророка. Я стоял неподалёку и видел эту отвратительную сцену, когда на одного человека набросилось сразу несколько человек в мундирах и штатском, а один из них, в синей десантной форме (фамилия его известна), ударил его рукой в грудь. Лев Шлосберг тогда устоял на ногах. Вечером 29 августа он тоже устоял. Во всяком случае, лежащим я его не видел.

25 августа Лев Шлосберг пришёл на похороны десантника. Пришёл не как журналист. Никаких репортажей он делать не собирался. Его пригласил десантник, который знал погибшего Леонида Кичаткина. Насколько я знаю, одному из десантников, другу того, кто сообщил Льву Шлосбергу о похоронах, Лев Маркович очень сильно помог - устроил в нормальное медицинское учреждение. Думаю, что помог он многим десантникам и их семьям. Достаточно вспомнить публикации «Псковской губернии» о 6-й роте… Как журналист на кладбище тогда пришёл я, чтобы подтвердить или опровергнуть сам факт похорон. Потому что было непонятно, состоятся ли похороны вообще. Есть ли вообще убитые? Не слухи ли?

Похороны состоялись, но прежде Льва Шлосберга, задержав на пороге храма, стали отводить в сторону… Тогда общими усилиями расправы удалось избежать. Одни десантники держали других. Я тоже одного держал, уговаривая не превращать похороны неизвестно во что… Вмешалась полиция.

А на следующий день в Пскове начались нападения на журналистов. Вечером 26 августа я встретил Льва Шлосберга с супругой на спектакле гастролирующего в Пскове Александринского театра. Он-то мне в антракте и сказал о нападении на журналистов из «Новой газеты», «Фонтанки.ру», «Русской планеты» и «Дождя». После спектакля я сказал, что домой Льву Шлосбергу с женой без сопровождающих возвращаться опасно, и довёл их до подъезда. Но у него были постоянные телеэфиры, и он тут же вернулся на такси в «Псковскую губернию». Я тоже сел в машину – проследить, не поджидают ли его у редакции. Но в тот поздний вечер всё было тихо и возле дома, и возле редакции.

А вечером в пятницу, 29 августа, в 21:57 он мне позвонил и сказал, что выходит из редакции и направляется в сторону своего дома. Он обычно ходил пешком – днём и ночью. Неподалёку, почти по пути, находился дом, в котором я мог в это время быть. Он спросил: на месте ли? Могу ли на три минуты выйти на улицу? Он собирался сказать мне что-то важное. Это был не телефонный разговор. Я вышел, дошёл до автобусной остановки, находящейся на центральной улице Пскова, на Октябрьском проспекте. И стал ждать.

Ждать пришлось минут семь-десять. Когда я увидел его на углу улицы Металлистов и Октябрьского проспекта, Льва Шлосберга было трудно узнать. Всё лицо тёмное от крови и грязи. Я отвёл его на остановку, усадил на скамейку, вызвал скорую помощь и полицию. Меня он узнал, постоянно называл по имени-отчеству, но о том, что с ним произошло, рассказать не смог. Не помнил. В это время появился парень, который сказал, что видел двух убегавших вдоль Сбербанка в сторону улицы Яна Фабрициуса. Я попросил его задержаться, дождаться полиции, а потом связался с женой Льва Марковича (она медик и была на дежурстве). Она посоветовала, не дожидаясь скорой помощи, везти его в областную больницу. Я взял такси у ближайшей аптеки на другой стороне улицы, и мы подъехали к остановке, куда уже прибыла первая машина ДПС. Почти сразу же подъехала и вторая. Свидетель указал направление, куда побежали предполагаемые нападавшие. Я сунул полицейскому свою визитку, усадил Льва Шлосберга в такси и довёз до областной больницы. Таксист деньги брать отказался.

О медицинских диагнозах говорить не буду, но удары, судя по всему, были по голове. Били жестоко. Убегавших было как минимум двое. По горячим следам вроде бы задержали похожих. Я их потом видел. По-моему, это были случайные люди. Во всяком случае, не те, на кого указывал свидетель. Их сразу же отпустили. Но кругом должны были работать видеокамеры – прежде всего возле Сбербанка. На пути следования убегавших видеокамеры тоже были - как минимум возле магазина «Компьютерный мир» (об этом говорили полицейские, когда мы ехали в полицейской машине по городу).

Версий у полицейских, как полагается, несколько. Но это у полицейских. У нас версия одна, и она связана с тем, что произошло в связи с последними публикациями «Псковской губернии», посвящёнными похороненным псковским десантникам. Многие восприняли это как предательство. Но последние дни показали, что мы были правы, что опубликовали эти статьи и эти фотографии. С нами связались многие родственники десантников из разных городов. С нами связались жены десантников, ничего не знающие о своих мужьях. В конце концов, фотографии тех табличек, которые потом исчезли с могил, мы тоже делали при содействии одного десантника. Родственники солдат обращаются к журналистам только тогда, когда не могут добиться правды от командования. Предателями они считают не журналистов, помогающих узнать правду. Предателями они считают совсем других людей.

Мой дед был одним из тех, кто создавал 76-ю дивизию, форсировал Днепр и был тяжело ранен. Многие до сих пор его в Пскове помнят: полковник Семёнов, заместитель генерала Маргелова. Мне не всё равно, что происходит в нашей дивизии сейчас. Люди не заслуживают безымянных могил. За последние дни я наслушался столько исповедей родственников десантников, что их невозможно держать при себе.

Пора бы понять тем, кто нападает на журналистов (и вообще НАПАДАЕТ), что это признак какой-то чудовищной слабости. Сильные люди не вывозят женщин в лес, чтобы их напугать. Сильные люди не поджидают прохожих за углом, чтобы напасть исподтишка. Сильные люди не набрасываются толпой на одного. Сильные люди не убегают, натянув на головы маски. Сильные люди не прячутся.

Алексей СЕМЁНОВ,
обозреватель «Псковской губернии», специально для «Газеты. ру»