Удержать небо

Поэт, учёный, гражданин Александр Городницкий: «Вопрос в том, рабы мы или нет»

Стоят они, навеки
Уперши лбы в беду,
Не боги – человеки,
Привычные к труду.
И жить ещё надежде
До той поры, пока
Атланты небо держат
На каменных руках.
Александр Городницкий, 21 февраля 1963 года, «Крузенштерн», Северная Атлантика

Это интервью впервые публикуется в России. Оно только что увидело в свет в январском номере русскоязычного журнала «Партнёр», выходящего в Германии. Журналист Борис Вишневский любезно дал согласие на полную публикацию своего разговора с Александром ГОРОДНИЦКИМ в «Псковской губернии», в специальной редакции для нашей газеты.

Автор множества песен и стихов, любимых народом, доктор геолого-минералогических наук, профессор МГУ, академик Российской Академии естественных наук, ученый-океанолог с мировым именем, мореплаватель, исходивший все океаны планеты, искатель загадочной Атлантиды, всё это – один человек: Александр ГОРОДНИЦКИЙ.

«Надо прожить где-то до 2020-25 года, когда в России может наступить малый ледниковый период»

Автор песен и стихов, доктор геолого-минералогических наук, профессор МГУ, академик Российской Академии естественных наук, ученый-океанолог, мореплаватель Александр Городницкий. Фото: Вячеслав Коротихин

- Александр Моисеевич, что в последнее время происходит с климатом нашей планеты? Вы все время говорите о глобальном похолодании – но летом 2010 года мы наблюдали противоположный эффект…

- С климатом творится полный непорядок, который говорит не о том, что идет глобальное потепление, а скорее о том, что температурные режимы раскачиваются. Амплитуда отклонений в жару и в холод увеличивается. Если было жаркое лето – а было оно не повсеместно, только на востоке Европы (западная Европа в то же самое время, как мы хорошо помним, была вся в наводнениях и дождях), то сейчас следует ожидать очень суровой и холодной зимы и большой «раскачки» температур.

А для того, чтобы убедиться, что гипотеза о глобальном похолодании справедлива, нашей молодежи надо прожить где-то до 2020-25 года, когда в России может наступить малый ледниковый период. Что касается глобального потепления и борьбы с ним – это прекрасно продуманная афера мирового масштаба.

- Кому же она нужна, на Ваш взгляд? Кто организаторы?

- Те, кто на этом деле сколачивает капитал: как политический, так и вполне реальный, в звонкой монете. Если напугать людей – с ними можно делать все, что угодно. Зачем нужна была уже почти забытая «страшилка» со свиным гриппом? Чтобы нажились компании, которые выпускали против него дорогую сыворотку, и заработали миллиарды. Потом выяснилось, что все это не так, что опасность, мягко говоря, преувеличена – но прибыли уже были получены.

- Помнится, шутили, что метеопрогнозы о небывалых холодах спонсируют производители электрообогревателей. Кто может нажиться на глобальном потеплении – производители кондиционеров?

- Главный инициатор борьбы с последствиями глобального потепления, замечательный политик и общественный деятель Альберт Гор, получил за это Нобелевскую премию. В Америке в результате ввели Global Warming даже в школах. А затем в Киото заключили соглашение об ограничении выбросов углерода – «Киотский протокол». Все это стоит миллиарды долларов! На этом одни компании разорялись – скажем, угледобыващие, а другие наживались. Я был летом 2009 года в Австралии, куда приезжал Гор и запугивал правительство тем, что надо немедленно снизить квоту на добычу угля, а уголь составляет значительную часть экспорта страны. Собираются руководители ведущих держав и обсуждают: что делать, когда поднимется уровень Мирового океана? А ничего не делать, потому что он не поднимется!

- Почему Вы в этом так уверены?

- В результате выбросов углерода в атмосферу возникает «парниковый эффект». Это как в парнике: солнечные лучи проходят, нагревают поверхность, а конвективный теплоперенос от земли ограничен стеклом парника. В данном случае вместо стекла работает углерод, который концентрируется в облаках.

Происходит нагрев поверхности Земли, в результате чего растают льды Арктики, льды Гренландии подохнут белые медведи и так далее. Увеличивается объем Мирового океана, поднимается его уровень, затапливает и уничтожает прибрежные города – Ленинград, Лондон, Нью-Йорк и другие, возникают чудовищные эпидемии из-за заболачивания эстуария, в горах растают все ледники и все пресные реки убегут в моря, кончится пресная вода, начнется война за нее, как сейчас идет война за нефть, и человечество погибнет в страшных корчах. Вот примерный сценарий глобального потепления.

Но ничего этого не будет! Как показывают экспериментальные данные, которые приводит в своих работах академик Олег Георгиевич Сорохтин, ежегодный выброс углерода из Мирового океана в сто раз больше, чем от всей мировой промышленности, вместе взятой. То есть антропогенный выброс составляет не более 1-2%, и никакой погоды сделать не может. И вообще никакого серьезного влияния антропогенная деятельность ни на климат, ни на экологию атмосферы, к счастью великому, оказать не может.

- Разве увеличение выбросов углерода, связанное с деятельностью человека, не ведет к повышению температуры атмосферы?

- Всё наоборот: из-за повышения температуры океана, который занимает 4/5 поверхности планеты, повышается содержание углерода в атмосфере. Причинно-следственные связи то ли перепутаны, то ли подтасованы. Льды Арктики в последние годы действительно тают. Но никто не говорит, что льды Антарктиды в это время наращиваются. И общий баланс на Земле остается примерно постоянным.

«Это похолодание было одной из главных причин начала Смутного времени»

- От чего же зависит температура на поверхности Земли?

- Только от расстояния между Землей и Солнцем. Мы наивно полагаем, что Земля, как и другие планеты, вращается вокруг Солнца. Это не так: и Земля, и все планеты, и само Солнце вращаются вокруг центра тяжести нашей системы. А он меняется со временем, потому что зависит от гравитационного взаимодействия входящих в систему масс.

Есть гармоническая кривая расстояния между Землей и Солнцем, которое тоже меняется со временем, как это исследовано в работах Сорохтина и других геофизиков. В соответствии с этой кривой, мы прошли минимальное расстояние от Земли до Солнца в последнее десятилетие. А сейчас мы начали удаляться от Солнца, и в 2025-30 годах наступит похолодание.

Это циклический процесс, подобные похолодания в истории были неоднократно. Наиболее заметное было в начале XVII века, когда замерзли Гибралтарский пролив, Босфор и Дарданеллы, в Венецию товары возили по льду, а на Руси в 1601 году Москва-река замерзла в августе на Яблочный Спас.

То же самое было потом два года подряд, и, как известно, погиб урожай, по русской земле пошли голод и мор, и пало правительство Бориса Годунова. Это похолодание было одной из главных причин начала Смутного времени, окончание которого мы теперь празднуем как «День народного единства».

- А извержения вулканов разве не влияют на климат?

- Они прямого отношения к температурному режиму не имеют, потому что температурный режим на планете определяется экзогенными факторами, и прежде всего – плотностью облучения Земли энергии Солнца, так называемой «инсоляцией». А все эндогенные факторы – в том числе, вулканические извержения, – играют подавляюще малую роль в этом. Сами же вулканические извержения являются результатом объективных тектонических процессов, и напрямую с климатом не связаны.

- Однако вулканические извержения ведут к осаждению «черного углерода» (а, проще говоря, сажи) на снежно-ледовом покрове Арктики и Антарктики – разве это не ведет к ускоренному таянию снега и льда?

- В Арктике действительно наблюдается таяние трех ледников и необычно теплый период. Но он начался задолго до вулканических извержений в Исландии. И никакого отношения к извержению знаменитого вулкана с непроизносимым названием не имеет. Конечно, когда осаждается черный углерод, то это способствует таянию льдов. Но для этого нужны совершенно другие масштабы извержений. Что касается Антарктиды, то там никакого усиленного таяния льдов сейчас не происходит. Более того, по данным академика Владимира Михайловича Котлякова и других антарктических исследователей, параллельно с таянием льдов Арктики наблюдается рост ледового и снежного покрова антарктического бассейна.

«Фашисты полуживыми закопали их в землю, не потрудившись даже толком расстрелять»

- Недавно вышел Ваш многосерийный фильм-воспоминание «Атланты держат небо»: 34 серии истории Вашей жизни, начиная с довоенного детства, войны и блокады. Как хорошо Вы знакомы со своей родословной, и помните ли своих предков?

- К великому сожалению, я свою родословную не знаю дальше бабушек и дедушек. И это очень печально, потому что они ушли из жизни до того момента, когда я начал этим всерьез интересоваться. Уровень моих знаний о моих предках позорно низкий, потому что все фотографии и всё, что было у нас с родителями, сгорело в феврале 1942 года, когда во время блокады буквально на наших глазах сгорел наш дом на Васильевском острове. Тем не менее, я помню, что мои отец и мать родились и выросли в губернском городе Могилеве в Белоруссии, на Днепре, откуда отец приехал учиться в Ленинград в конце двадцатых годов.

- А дедушки и бабушки?

- Мой дед по отцовской линии – Городницкий – был шорником, имел мастерскую и собственный дом и считался по тем временам довольно состоятельным человеком. Происходил он из бедной еврейской семьи и, в девятилетнем возрасте лишившись отца, как самый старший, начал работать, чтобы кормить семью. Дед, переживший трех царей и умерший в 1936 году, в возрасте 84 лет, отличался религиозностью, крепким здоровьем, маленьким ростом и редким трудолюбием.

Фамилия бабушки была Липстер, она погибла под Могилевом вместе с тысячами других могилевских евреев в октябре 1941 года. Она была большой мастерицей по части знаменитой еврейской кухни, прежде всего по фаршированию рыбы и изготовлению «тейгелех» - маленьких орешков из теста, вываренных в меду.

Когда немцы занимали Могилев, она, уже покинув дом, вдруг решила вернуться за какими-то забытыми вещами. Она не слишком опасалась прихода немцев, хорошо помня немецкую оккупацию Могилева в 1918 году, когда немцы ни в какие внутренние дела горожан не вмешивались и хорошо торговали с местным населением. Вместе с несколькими тысячами могилевских евреев она погибла в Лупполово, в лагере уничтожения, где фашисты полуживыми закопали их в землю, не потрудившись даже толком расстрелять…

А фамилия моей матери была Фарфель – по этой линии я бабушку и дедушку помню гораздо хуже. Они умерли в войну в эвакуации, будучи в Екатеринбурге.

«Убирайтесь отсюда! Всех будем травить, как крыс!»

- Вы окончили школу и поступали в институт в начале 50-х годов – когда разворачивалось печально известное «дело врачей». На Вас это отразилось?

- Конечно, я рассказываю об этом и в фильме, и в книге воспоминаний «След в океане», по которой поставлен этот фильм. В 1951 году я окончил школу с золотой медалью, когда евреев уже почти никуда не брали. Слава богу, был Горный институт, где было как-то помягче – туда я и пошел.

А когда я уже учился, началось «дело врачей». И я до сих пор помню, как по каналу Круштейна шел, раскачиваясь и размахивая руками, пьяный, белыми от бешенства невидящими глазами пристально вглядываясь в лица встречных. «Жиды! – кричал он, - жиды проклятые! Убирайтесь отсюда! Всех будем травить, как крыс!», - и у него по небритому подбородку текла слюна. Вот мой образ этого зловещего сталинского времени.

Кстати, я недавно узнал, что царское правительство в 1913 году сослало Сталина вовсе не в село Курейка Туруханского края (где он находился четыре года, вплоть до февральской революции 1917 года), а в сам город Туруханск. А в Курейку он попал после того, как поссорился с Яковом Свердловым и обозвал его «жидовской мордой». После этого собрались ссыльные и «присудили» ему уезжать в Курейку в качестве наказания…

- В Горном институте Вы чувствовали отголоски «дела врачей»?

- На втором курсе наш преподаватель Никандр Николаевич Соколов обычно говорил: «еврей – он бывает разный! К нему приглядеться надо!». И весь курс оборачивался и смотрел на меня…

«У нас была хваленая «дружба народов», построенная на крови и взаимном подавлении»

- Вы могли предположить – как человек из поколения, которое своими глазами увидело Великую Отечественную войну, как человек, переживший ужасы блокады Ленинграда, – что у нас появятся собственные фашисты?

- Нет, не мог. Ни при каких обстоятельствах.

- Но как же тогда это могло произойти?

- Это – результат замечательной национальной политики товарища Сталина и его последователей, которая десятилетиями воспитывала ксенофобию в советском обществе. У нас была хваленая «дружба народов», построенная на крови и взаимном подавлении, мы объявляли латышей, татар, евреев и так далее врагами. А в Ленинграде первый секретарь обкома КПСС Григорий Романов заявлял, что евреи – это потенциальные граждане враждебного государства, и поэтому не надо принимать их в вузы.

- Однако советской власти уже двадцать лет как нет – а число неонацистских банд, по данным МВД, растет постоянно.

- Это еще и результат того, что при распаде многонациональной империи всегда все язвы выходят наружу, Наконец, последнее – это результат социальной неустроенности молодежи, агрессия которой требует точки приложения и выхода. Обратите внимание, что средой, на которую опирались и Пол Пот, и другие мерзавцы, были малолетние. Плохо соображающие и ищущие виноватых. Это всё приводит к неонацизму, который никогда не был типичен для России! Нельзя развивать такие идеи в многонациональной империи – для нее это гибельно.

«Это вопрос о том, кто хозяин в стране»

- «Марш в защиту Петербурга» 10 октября 2010 года начался с Вашего выступления, записанного из Германии, где Вы тогда заканчивали лечение. Как Вы думаете, почему в советские времена не покушались на исторический облик города?

- Потому что тогда были все-таки какие-то представления о том, что можно, а что нельзя. А сейчас осталось просто желание наживы. И оно сильнее всего на свете.

- Вы подписывали все письма с протестом против теперь, слава богу, отмененного «Охта-центра». Почему?

- Я – человек старого поколения, и согласен с академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, что «небесная линия» Петербурга – ценность, которую не нам позволено разрушать и уничтожать. Поэтому я против «кукурузины» и считаю, что строить ее там, где было запланировано, нельзя.

Можно выделить для нее место там, где она не будет портить городской ландшафт. И потом, вопрос о том, будет ли стоять башня «Газпрома» или не будет, – это даже не вопрос о том, исказится ли облик города, который потом исключат из списка ЮНЕСКО, а вопрос о том, кто хозяин в стране.

Люди, которые живут в нашем городе, люди, которые выжили в блокаду, люди, которые гордятся нашим городом, и для которых наш город – главная ценность, или коррумпированные чиновники и толстосумы, у которых карманы набиты деньгами, которые могут надувать щеки и командовать, потому что у них много денег и они сращены с государственными структурами. Вопрос в том, рабы мы или нет. Есть у нас гражданское общество или нет, и о нас можно вытирать ноги.

- Те, кто поддерживал строительство башни, рассказывали нам, что Петербург должен развиваться и что нельзя жить в музее.

- Развиваться – да, но не за счет уничтожения исторического облика Петербурга! Не живите в музее! Поставьте башню подальше, чтобы она не закрывала собой исторические панорамы. Они же не хотят, потому что дело принципа: они не могут отступать. На наше мнение им плевать. Это – самое оскорбительное для города и для меня тоже. Именно поэтому я считал принципиальным, независимо от того, одержим победу или нет, определить свою гражданскую позицию. И счастлив, что эта победа пришла.

Беседовал Борис ВИШНЕВСКИЙ, журнал «Партнёр» (Германия), № 1, 2011 год.