Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Архив
Лев ШЛОСБЕРГ. 06 мая 2009, 10:40
- Анатолий Николаевич, в каком состоянии сейчас находятся памятники истории и культуры Пскова с точки зрения их состояния, их восстановления?
- Памятники Пскова находятся не в лучшем виде. Пламенным образом выступает Савва Васильевич Ямщиков [ 1 ] и везде говорит о том, что Псков стал хуже, чем был после войны. Это преувеличение. На самом деле, действительно есть несколько кардинальных вопросов сохранности архитектурного и шире – культурного – значения Пскова. Оно недооценивается, оно на самом деле имеет государственное, общественное и мировое значение.
Это второй город в России, имевший сплошные каменные укрепления по всему посаду, крепостью был защищен почти весь город, почти все его жители. Был Смоленск и есть Псков, другого такого города в России нет. Эти укрепления, во многом сохранившиеся и во многом уже полуразрушенные, очень нуждаются во внимании, уходе и продолжении реставрации.
Псков был одним из 15 городов России, которые восстанавливались после Великой Отечественной войны в первую очередь как наиболее разрушенные города. Шла планомерная реставрация, и это во многом спасло многие детали крепости. Сейчас всё прервано, во время перестройки все замерло…
- Что беспокоит Вас больше всего?
- Какие болевые моменты? Возьмем Покровскую башню. Покровская башня – это феноменальная архитектурная фортификация мирового уровня, это одна из самых больших башен, построенных в первой четверти XVII века в Европе. Когда вы туда попадаете, вы оказываетесь окружены какой-то фантастической декорацией из многоэтажных амбразур. Сама внутренняя архитектура настолько ошеломляющая, такая мощь тебя охватывает. Ты, может быть, не специалист, а все равно оторваться не можешь, когда попадаешь внутрь. Шатер башни сгорел, и она стоит раскрытая. Шатер нужно восстановить обязательно.
- Кто должен работать над этим?
- Фортификационные укрепления всегда были государственными, отдавать их на века в частные владения невозможно. В аренду, может быть, конечно, и есть такие разговоры относительно Покровской башни. Лучше всего сделать там музей боевой истории Пскова, музей многочисленных осад. С этой стороны Пскова был знаменитый приступ Стефана Батория в 1581-1582 годах, и хотя башня уже не та, она была поставлена на месте разрушенной, но это всё равно – блестящий памятник.
- И что сделать внутри?
- Надо подумать, чем насытить этот музей. Там действительно могут висеть одна-две картины – это предложение Ямщикова, копии известных картин осад Пскова [ 2 ], могут быть положены для осмотра какие-то вещи. Надо восстановить мосты – деревянные перекрытия, сделать смотровую площадку.
Обиходить башню надо обязательно. Хотя рядом с ней построено высотное здание, которое вторгается в пейзаж, оно рвёт небо, оно конкурирует с этой башней, оно ее просто душит, умаляет [ 3 ]. И это – подлинная трагедия.
Надо добиться того, чтобы больше такие вещи в Пскове не происходили.
Начальник Староладожской археологической экспедиции, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, лауреат премии «Хранители наследия», заведующий отделом Института истории материальной культуры Российской Академии Наук Анатолий Николаевич Кирпичников. Фото: Лев Шлосберг
Необходимо создание в городе Пскове особого градостроительного регламента, ограничивающего высотность строительства и уплотнительную застройку, и устанавливающего также обязательность предварительных археологических раскопок на месте строительства. Думаю, что федеральный закон об охране памятников в этой части будет ужесточен, но, не дожидаясь этого, чтобы избежать безвозвратных потерь, псковский областной закон был бы вполне уместен, потому что у нас город-то особый, у нас же неповторимый Псков!
Сейчас предприниматели ищут места для застройки внутри города, им очень хочется строить в центре – там, где недвижимость будет дороже. Возьмем так называемую «Золотую набережную» [ 4 ], она построена не лучшим образом. Хотя там всё внешне выглядит аккуратно, но она заслоняет Кремль, она мешает его обзору, с точки зрения истории архитектуры – это выдумка XXI века, но, кроме того, под ней – закатанный бетоном культурный слой в самом центре города! Это немыслимо, находки погибли практически навсегда, культурный слой пусть и остался под бетоном, но он раздавлен, изувечен.
Псков стоял лицом к реке Великой, и его крепостные сооружения – это речной фасад, водный фасад города. С севера его замыкает Варлаамовская башня. Не дотянулась до неё реставрация, и даже кусок стены от нее отвалился. Все достоверные данные есть для ее восстановления, все. И ее надо, конечно, восстанавливать. Это башня-форт, которую можно было оборонять самостоятельно. Весь город мог быть захвачен, а Варлаамовская башня могла бороться – так же, как и Покровская башня. Это такие два столпа города. Что в ней сделать – надо обсуждать. У нее тоже богатая боевая история: осада Густава-Адольфа 1615 года. Сама архитектура башни будет «работать», и если восстановить шатер, мосты, обзорную вышку и сделать ее высотной доминантой, эта башня сама по себе создаст сильное впечатление.
- Много дискуссий о Гремячей башне…
- Да, конечно, она хорошо сохранилась, это шедевр, может быть, итальянской работы, это первая четверть XVI века, это выдающееся произведение. Какая там артистичная кладка, какие там замечательные приемы. Ее надо показывать.
- Тот же вопрос: что организовать внутри? Звучат предложения более чем спорные…
- Да, говорят: ресторан откроем. Что, во всех башнях откроем по ресторану? Уже во Власьевской есть. И это нарушает идеологию нашего прошлого, понимаете?! Это же не кабаки, это боевые башни…
- Перейдём в Кремль…
- В Довмонтов город... Вы входите, и перед вами странная какая-то панорама: раскопанные храмы. Их там было не менее 14, такого второго места в России, чтобы буквально на пятачке было сконцентрировано такое неуёмное количество храмов, нет, оно просто не имеет аналогий, это загадка. Может быть, это было символическое отражение концов (улиц) Пскова и его пригородов, может быть, своеобразный такой Дом Советов, ведь Псков был такой вольнолюбивый, демократический город, и всё это великолепие было сконцентрировано в одном месте.
Сейчас впечатление такое, что это как бы недостроено что-то, бетонные плиты сверху лежат. А сбоку – три храма, которые подняты были из бастиона, раскопаны, они сохранились почти до сводов. Барабаны и купола этих храмов можно восстановить, мы ведь знаем, какие делались барабаны и какие делались купола, точная высота здесь не имеет никакого значения…
- Но у нас нет достоверных изображений этих храмов, мы не можем провести реставрацию в достаточной мере аутентично…
- А зачем? Во-первых, изображения все-таки есть, я присутствовал на заседании ученого совета, где это обсуждалось. И, во всяком случае, если есть храмы, сохранившиеся до сводов, то какие там еще нужны изображения. В одном из этих храмов были фрески замечательные, они сейчас в Эрмитаже. Была мысль когда-нибудь их восстановить на прежнем месте, привезти в Псков, они в Эрмитаже-то в запасниках лежат, народ эти фрески не видит… А это XIV-XV век! Спорить по деталям восстановления, можно, конечно, и проспорить их всех до конца. Но публике на пальцах, на картинках и на макетах достоверно не объяснишь, какое величие было у города, и мы тут не фальшивим.
- Нужно говорить не только о Пскове, вся Псковская земля держалась на городах-крепостях. На Ваш взгляд, каким образом эти исторические места должны быть вписаны в планы развития региона, что необходимо делать для их поддержания и восстановления? И если в Пскове идет борьба с некультурными и необразованными застройщиками, то там, в районных центрах, памятники гибнут от того, что нет вообще практически никакой инфраструктуры показа, нет удовлетворительного доступа к памятникам. Как быть с провинциальной Псковской землей и о каких объектах должна идти речь в первую очередь?
- Псковская земля – это грудь России с ее вечными врагами: Ливонским орденом, немцами. Новгородская земля была защищена грудью Пскова, там легче было, постоянно Новгород никто не осаждал. А Псков много раз осаждали, и много раз осаждали его пригороды.
Есть просто умопомрачительная по качеству воздействия Изборская крепость. Изборск – это воплощение наших представлений о могуществе Руси, недаром Николай Рерих нарисовал эту крепость, он, правда, ее не обозначил, в картине под названием «Дозор». Изборск сохранился на 80-90%, это результат удивительной сохранности изборской плиты, из местной каменоломни.
Икона «Видение старца Дорофея». Псковский музей-заповедник
Изборск и сейчас, конечно, посещаем, потому что это – впечатляющее зрелище. Долгое время существовало такое представление: не надо покрытий этой крепости, эти башни пусть так и стоят – раскрытые небу, они воплощают могущество Руси. Ничего подобного, они разрушаются! В Изборске надо делать полную реставрацию, она ведь по сравнению с Псковом там практически ничтожна. Там сохранился боевой ход с бойницами. Там сохранились все башни, засыпанные на 2 яруса мокнущей каменной структурой. Надо всё вычистить, надо башню «Вышка» сделать доступной для подъема в первую очередь и сделать там обзорную площадку, которая будет выше Луковки. Шатры на башнях надо сделать обязательно и накрыть стены.
И – главное. Вы входите в Изборскую крепость. Вы видите Никольские ворота. Но Никольские ворота – это только ничтожная часть того, что было. Раскопайте все части этих ворот, это был очень хитроумный захабный ход, ловушка. Потому что внутренние ворота – это то, что уцелело…
- Сейчас они оказываются парадным входом в крепость…
- Да, они теперь парадные, но это на самом деле достаточно фальшиво. На самом деле главные ворота были раньше, это так называемый «новый застенок», который фигурирует в источниках.
Изборск – это воплощение мощи народа, который создал такое могущественное укрепление. Он производит впечатление незабываемое, неотвратимое, идите по пути восстановления облика Изборска, и вы добьетесь величайшей победы над впечатлениями людей со всего мира.
Ю. П. Спегальский. Рыбники. Из альбома «По Пскову XVII века».
- Вы недавно были в Гдове в очередной раз…
- Да, только что впервые состоялась имитация Ледового побоища с помощью разных клубов реконструкторов, на суше. Правда, «железной свиньи» там не было выстроено, но это было впервые. Было очень торжественно.
Мы не знаем, где точно было Ледовое побоище, мы не знаем, где точно был Вороний камень, говорят, что он под водой скрылся. В 1957-59 гг. подводно-археологическая экспедиция Академии наук под руководством генерала Г. Е. Караева искала доспехи рыцарей, известно, что они провалились под лед, но ничего не нашли, может быть, где-то под илом они есть. Фактически мы знаем очень примерно пятно Ледового побоища. Пятно – это виртуальная ситуация. Мы не знаем, где точно происходило событие, этого места нет, это место – вода, которая всё скрыла. И реконструкция Ледового побоища – это виртуальное событие. Но на лед сейчас выйти невозможно – все утонут, и Христос не спасет.
- Что можно сделать в Гдове?
- В России четыре поля ратной славы: Бородино, Куликово, Прохоровка и четвертое – Ледовое побоище. Мы будем делать музей-заповедник в Кобыльем городище, где можно представить себе, что здесь шли на бой русские воины. Они скапливались в Кобыльем городище и шли на этот смертельный бой. Они не знали, победят они или нет, они шли на смертный бой, в том смысле: умрем за землю русскую.
Когда совершилась эта победа, а силы были довольно равные, то она по всем законам полководческого искусства – победа Александра Невского, который не проиграл ни одной битвы на Западе, но зато с Ордой предпочитал не иметь никаких военных столкновений, потому что знал, что будет побежден.
Александр Невский – это трагическая фигура русской истории, потому что он пришел тогда, когда три четверти Руси было уничтожено. Говорят иногда: это летописец преувеличил, что монголы от мала до велика всех под корень вывели, ну Божий бич, Божье наказание, преувеличил. Так вот, я был на раскопках на Украине, у города Шепетовки, около деревни Городище, я видел три тысячи убитых, все костяки свалены в группы, чуть-чуть присыпаны. Город исчез. Если город сопротивлялся, монголы под корень всех резали, а многие города сопротивлялись.
Не дошли до Новогорода, не дошли до Пскова, остался кусок земли, всего четверть тогдашней России осталась непорушенной! Это была чудовищная катастрофа, до сих пор мы с вами не замечаем, что мы носим еще следы этого погрома. Мы бы жили сейчас в другой стране, как в Швеции, например. Из-за того, что мы отстали на четыре века, мы в своем национальном характере восприняли азиатские зверские черты.
Сейчас все это как бы забыто, а тогда это было катастрофично и трагично, потому что народ сначала не мог понять: зачем уничтожать полностью, зачем? Были же феодальные войны, феодалы боролись за политическую власть. За, как сейчас говорится, какое-то началие. Зачем же убивать всех? Зачем убивать женщин, детей, они же могут принести пользу?!
Монголы убивали всех подряд.
На конференции «Человек. Общество. Вооружение» в Твери только что Ася Викторовна Энговатова сделала доклад. Они в Ярославле раскопали останки 70 человек, костяки здоровых крепких мужчин, все – уничтожены, дети и женщины – в другом месте уничтожены, тоже костяки лежат. Женщины же не сопротивлялись – все равно под корень. Это была совершенно чудовищная катастрофа татаро-монгольского нашествия.
Но Псковская и Новгородская земли чудом уцелели, потому что Батый почему-то завернул, не стал брать Новгород, это до сих пор загадка истории.
Ледовое побоище – это, конечно одна из судьбоносных побед русского оружия. Но что после этого сказал Александр Невский? «Поднявший меч от меча и погибнет». Да, это была одна его мысль. А дальше в Житии его сказано следующее: «Жить, не переступая других границ». Не переступая других границ! Нерушимость границ в XIII веке! Высказать мысль о нерушимости границ за семь столетий до Организации Объединенных Наций – после того, как он победил в Ледовом побоище – это что-то неслыханное! Сзади него – сабли Золотой Орды, впереди – Ливонский орден, и он вдруг выступает с такой миротворческой миссией! Не чтобы ублаготворить своих врагов. Это почему-то оказалось в крови у победителя Ливонского ордена. И дальше он сказал: «А принимаете чужих в Пскове, как своих». Он только что победил! Это же какая толерантность, это же какая терпимость!
Есть две ипостаси Александра Невского: с одной стороны – непобедимый воин, а с другой стороны – величайший мудрец государственного типа, с государственным характером.
Монголы его не простили, может быть, его отравили, он отмолил участие русских войск в каких-то монгольских актах и при возвращении внезапно в Городце умер в молодом возрасте.
- К такому игу Русь не была готова? Она не была готова его пережить, преодолеть?
- Понимаете, русские люди во время монгольского нашествия верили, что монголы – не оккупанты, они придут, уничтожат и уйдут, а потом, люди думали – можно будет жить по-своему, по старому, как после любой другой войны. Никто не знал, что это будет длительное иго, что оно будет продолжаться несколько столетий, до 1380 года, до битвы на Куликовом поле, а по-настоящему до 1480 года, до стояния на Угре.
Так что совершилось такое психологическое перерождение. И потом началось: другая эпоха, азиатчина всякая, зверство и так далее, и так далее. Мы шли европейской дорогой первые века русской истории. Мы шли по линии европейской цивилизации, и у нас очень были высоко развиты ремесло и торговля, процветали города.
А потом всё рухнуло – руины церквей, фактически все потом начиналось с чистого листа. Это безумная катастрофа в истории русского народа.
- Некоторые считают такое мнение преувеличением…
- Да ничего я не преувеличил, так оно и было. И такие мы стали внутри себя, еще не осознавая следы этого монгольского нашествия, этой варварской азиатчины, всё это мы в себя впитали, оказывается. Это теперь такой наш национальный характер.
- Если музей-заповедник будет с центром в Кобыльем городище, то что будет в Гдове?
- В Гдове есть прекрасная крепость XIV-XV веков. Ее надо восстановить, одно прясло её сохранилось до боевого хода, его можно прекрасно показать. Внешние стены нынешние неблагодарные жители почему-то разбирают: выдалбливают здоровые валуны на фундаменты своих домов. Надо какие-то меры предпринимать срочно.
Приехал еще в советские время к нам отец Михаил из Гдова, и говорит: я в избе служу, может, у вас есть чертежи храма, который взорвали эстонские фашисты при отступлении? Я говорю: давай посмотрим. Дело было в Институте истории материальной культуры, у нас есть архив, архитектор Пётр Петрович Покрышкин сделал обмеры, по этим обмерам в 1990-м году восстановили храм в старом стиле. Вернули лицо городу. Но надо еще вернуть и крепость!
В Гдове прекрасный музей. Там чудесный купеческий дом красного кирпича, начали там реставрацию. Деньги кончились, внутри началось чёрт знает что, стали стекла бить. Сейчас с грехом пополам первый этаж сделали, какая-то выставка открылась. Надо довершить создание этого Гдовского музея, который будет как бы воротами в Кобылье городище, воротами на Ледовое побоище. Мне хотелось бы убедить власти района и города в том, что на главной улице города надо восстановить замечательный купеческий дом, чудом уцелевший после войны, и разместить там музей. В Гдове все же порушено было, все церкви уничтожены. Восстановите музей, это же лицо города, как несложно это понять, это Гдов!
А Порхов – там почти вся крепость сохранилась. Боже мой, это потрясающее произведение фортификации XIV века, там все сохранилось. Там замечательный прочный камень, и там надо заниматься восстановлением.
- Возможно ли при псковском культурном наследии появление на Псковской земле новых культурных символов?
- Да! Поклонный крест около Изборска, сделан по инициативе Проханова [ 5 ]. Вообще говоря, это совершенно фантастическая идея. В чистом поле из булыжников создать пьедестал метров 8-10, бетоном залить крест и попросить из всех городов, которые испытали вражеское нашествие Севера, Юга, Востока и Запада, по куску земли бросить. Таким образом, Поклонный крест оказался Поклонным крестом всей распятой и одновременно живой и непобедимой России. Идея блестящая. Многие не верили, многие говорили: слушай, с ума сошел что ли, крест – в 3 км от Изборска, 18 метров высоты, на оттяжках, чтобы ветер не погубил.
Сделали такой крест, там были выступления, и атеисты выступали, я выступал и даже землю из Ладоги привез, рассыпал. Прошел год, я там случайно оказался, и я там увидел то, что меня проняло до слёз.
Там еще не засыпанные землей лежат две пробитые пулями каски советских солдат, погибших в Отечественную войну, а между ними на камне дорожка, усыпанная монетами. Ты понимаешь – народ ищет какое-то пристанище! Нет коммунистической партии, в церковь не все ходят, а какое-то святое место хотят найти. Может быть, ему ещё 2-3 года, а всё равно, к этому кресту уже свадебные процессии ездят.
Николай Рерих. Дозор. 1905 г. Холст, масло.
И вдруг над этим крестом – видение, мне о нём рассказали Ямщиков с Прохановым, пришли к кресту паломники и видят: раздвинулись облака и явились восемь звезд на небе. Так – не так, ничего не могу сказать. Когда строили, аист прилетел на это место. Понимаешь? Ну, может быть, появилась, ты можешь меня считать сумасшедшим, появилась какая-то энергетика. Она давно где-то была, она была на могиле Олега в Ладоге, эта энергетика, там растет особая трава, которая в Ладоге нигде в другом месте не растет, только на могиле Олега. И тут тоже вдруг появилась какая-то особая энергетика. Не знаю!
Человек – это тайна. Он до сих пор не изучен и не исследован до конца. И наш мозг вообще никто не знает, что за чудодейственный это аппарат, что это за чудо, мировое чудо. Об этом не всегда говорят, но могут быть какие-то невероятные вещи, которые сопровождают нашу жизнь.
Ты можешь мне не доверять, но мне приснилась ночью галерея под названием «Святая Русь» - из картин, которые там полукругом будут расположены вокруг креста. Галерея, где будут Владимир Святой, Александр Невский, патриарх Алексий II, который преподнес 25 тысяч храмов России и чуть не 700 монастырей вместо нескольких десятков. Все согласились, и я предложил – Зинон [ 6 ] пусть распишет…
- Давайте от наземных памятников перейдем к подземным…
- Археология Пскова – это ни в сказке сказать, ни пером описать. Последние достижения псковской археологии – это достижения сплоченной, дееспособной, молодой команды, которая добилась выдающихся результатов, их только надо шире представить.
Нашли серию погребений и раскапывают поселения, где появились новые артефакты, совершенно неизвестные науке и обществу. Например, «Скандинавская гостья» – женщина, метиска, финка и скандинавка, украшенная произведениями скандинавского искусства, а, может быть, и частично гибридного искусства, которого нет на родине в Скандинавии [ 7 ]. Когда смотришь на эти украшения, которыми она была украшена, на эти загробные дары, то думаешь, ты в Лувре или, может быть, еще где-то в другом мировом музее, потому что это вещи мирового уровня, блестящего тонкого искусства, и они найдены в Пскове неожиданно в погребальной камере X века.
Вторая находка: в погребение языческого обряда была положена православная икона, и в этой же камере была найдена подвеска со знаком Рюриковичей с изображением сокола [ 8 ], а мы сокола нашли в Старой Ладоге. И соколиная геральдика протянулась дальше. Это геральдика нашей первой России, это знаки Рюриковичей: двузубцы и трезубцы. Оказывается, в них скрыто изображение атакующего сокола, эта птица обеспечивала успех, победу. Она символизировала натиск, она атаковала во время охоты, ее восприняли как символ успеха, как символ победы в любой борьбе. Рюрик, Рёрек, сокол – в переводе.
И вот этот сокол был найден здесь, в Пскове, на подвеске. Я заинтересовался этим, и получилась двойная геральдика русского государства: знаки, соединенные соколом. И оказалось, что на трезубце эпохи Ярослава Мудрого (начало XI века) глаза сделаны птичьи. Значит, соединились эти два образа: птиц и геометрического знака, это нечто новое, это нечто интересное.
Более того, в нескольких странах, были найдены перелицованные монеты, это была первая попытка экспериментальных, опытных русских монет с тем же трезубцем, выбитым на зачищенной иностранной монете, это была государственная инициатива, которая должны была помочь экономике новой державы. Древнерусская империя образовалась со времен Рюрика.
У государства всего две задачи: защищать народ и вести торговлю. А гражданское общество, о котором сейчас говорят, уже было в ранней Руси: там жили не крепостные, там жили свободные люди: свободные горожане, свободные земледельцы.
Наше общество до крепостного права существовало, наполненное свободными людьми, которые свободно общались с Западом и Востоком. Это была международная агломерация людей, которые шли навстречу друг другу, здесь было место встречи Востока и Запада, вот с чего Россия-то начиналась! Она начиналась с величайших международных связей, со встречи людей Востока и Запада, такое у нас географическое положение, и России в дальнейшем светил именно этот путь, если бы не монгольское нашествие.
Мы не ощущаем этого влияния, а на самом деле оно засело где-то внутри нас. Так что вот находка в Ладоге сокола и находка этого сокола здесь, на подвеске, раздвинули нам рамки понимания геральдики нашей государственности.
- Давно обсуждается идея создания единого туристического маршрута по Северо-Западу России…
- Да, Серебряное кольцо. К слову, на встрече в Ладоге я сказал Путину: «Владимир Владимирович, вот Ленинградская область, посмотрите: Копорье, Ладога, Тихвин, Приозерск...» А он, Путин, сам у меня спрашивает: «А почему не включить другие области, Псковскую, например, и Новгородскую?». На самом деле это не кольцо, это щит России.
Это туризм, это же денежный мешок. Мы теряем миллионы на нашей инерции, и, может быть, на нашей бедности еще. Да, мы не создали инфраструктуры, но об этом надо думать, это, конечно всё впереди. Я не знаю, удастся ли мне дожить до этого светлого дня, когда государство оценит неслыханные, колоссальные исторические богатства нашего 12-векового прошлого, это невероятное могущество и силу, за которые нам не стыдно. Да были катастрофы, были убийства, был террор, всё было. Но мощь культуры, мощь созданного превышает эти моменты, и нам бы ощутить это.
Политики не говорят сейчас о культуре, почти ничего мы не слышим в речах главных лиц государства, да, я не боюсь этого сказать. Но говорить о духовности надо, надо воспитывать народ не на этих убийствах в телевизорах, надо воспитывать поколение, которое знало бы свою культуру, а не только американскую. Вспомните нашу историю, она вам вернейший помощник, она поможет вам для укрепления нашего духа. Она укрепит Россию и как государство, и как гигантскую культурную мощь международного значения. Мы на самом деле – часть мировой культуры.
Достоевский написал и произнес потрясающие слова в своей пушкинской речи 8 июня 1880 года речи по поводу Пушкинского юбилея: «О, все это славянофильство и западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей. Если захотите вникнуть в нашу историю после петровской реформы, вы найдете уже следы и указания этой мысли, этого мечтания моего, если хотите, в характере общения нашего с европейскими племенами, даже в государственной политике нашей. Ибо, что делала Россия во все эти два века в своей политике, как не служила Европе, может быть, гораздо более, чем себе самой? Не думаю, чтоб от неумения лишь наших политиков это происходило. О, народы Европы и не знают, как они нам дороги! И впоследствии, я верю в это, мы, то есть, конечно, не мы, а будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!» [ 9 ].
Это совершенно потрясающее замечание!
Я в Ладоге вижу международную культуру, вижу, как наша Русь началась с международной культуры, с великого схождения народов, с того, что это все поднималось общими усилиями разных этносов. И вот этим корнем возрастало. У нас особый коридор, у нас коридор Восток-Запад, этим поднималась страна. Давайте вспомним, из какого корня мы выросли.
В наших жилах течет скандинавская, татарская, финская, еврейская, какая угодно кровь, и рождаются талантливые дети! Они замечательно талантливы, но они замечательны и разгильдяйством своим, отличаются какой-то невоздержанностью иногда. Мы могли бы в России устроить экономический рай, если бы у нас были законы, которые способствуют развитию нашей экономки! Чиновники, которые растут на наших глазах, стали тормозом для нашего нормального развития.
- Чиновники часто переходят дорогу культуре и науке?
- Не то слово. Вот я хочу раскопать в Пскове, на Запсковье, на бывшем Снетогорском подворье церковь итальянской архитектуры, которую погубил не кто-нибудь иной, как товарищ Голышев вместе с товарищем Михайловым. Когда откопали нижнюю часть церкви Евфимия, то пробили варварски ход там для водоводной трубы, ты знаешь эту историю, совершенно чудовищную, и потом засыпали [ 10 ]. Это же итальянский памятник, ребята, вы что делаете?! Это первая четверть XVI века! Это что-то особое, это была шатровая церковь, судя по изображениям. Раскопайте, сделайте там какой-то консервационный обвод, сделайте музеефикацию объекта. Нет, пробили ее стены трубой и всё засыпали. А если бы дальше раскопали, нашли бы там всю церковь.
Там рядом церковь Богоявления с Запсковья. Ямщиков прав, что церковь Богоявления – это неоцененный ещё мировой шедевр, потому что она так удивительно поставлена, она так удивительно сделана, у нее такая звонница, у нее такие пропорции. Ямщиков, конечно, прав, и ваша газета публиковала его статьи [ 11 ], что теперь её по линейке заштукатурили – вместо того, чтобы сделать ту самую от руки штукатурку, чтоб она, как скульптура, была живая, чтобы она переливалась в свете, чтобы она совершенно подлинно воспринималась. А так она «сухая» стала, неквалифицированно реставрацию сделали. Может быть, тут и церковь виновата, не обращают они внимания на такие вещи, возможно, не знают и не понимают их.
- Вы то спорите с Ямщиковым, то соглашаетесь с ним…
- Ямщиков, конечно, блестящий оратор, он выступает с гневными речами по поводу обрушения Пскова, он клеймит позором всех нас. Мы недоглядели, у нас чёрт знает что с храмами, с архитектурными памятниками. В чем-то, конечно, он прав, в чем-то немножко эмоционален. Он обвиняет владыку Евсевия, как же он в колокольне Успения с Пароменья не сделал музей Всеволода Смирнова, а оставил там склад, овощехранилище. Хотя Смирнов столько сделал для Пскова! Ямщиков выступает с гневными речами. Понимаешь, должен быть зовущий человек. Мы живем в этом городе, мы привыкаем. Ну, разрушился, упал крест, глава повалилась, ну и что там, Господи, сейчас же надо думать о пропитании своей семьи. А он зовет! Я присоединяюсь к этому набату для спасения Пскова, для спасения его историзма, для спасения его величайших памятников в истории культуры, для привлечения туризма.
Ну как же нельзя понять, что в Псковской области нет газа, нет нефти, но туризм – это экономическая живительная сила, которая может помочь Пскову преодолеть экономические и другие недостатки. Потому что Псков – это город, я всячески это подчеркиваю, город, в котором есть памятники мирового значения.
Ну как можно так обращаться с этим городом, который и на Руси всегда жил своей особенной жизнью! Ты вспомни немецко-русский словарь разговорник, который составил Тонне Фенне, там же все эти слова были: как торговать с псковичами, какими товарами торговать и так далее. Это были ворота России, где были особые совершенно обычаи, особые. Православие, конечно было, оно отрицало католичество, но, тем не менее, он был открыт для коммерции, для воздуха новых веяний, вот какой был Псков.
Он не был заперт, как сейчас, эстонской границей, он был открыт всему миру, через него шел поток торговли. В 1510 году московская власть приплюсовала Псков к себе. Но в первой половине XVI века государи еще прекрасно понимали замечательную роль Пскова, который соединял Восток и Запад, это был такой замечательный мост. Тогда был расцвет псковского самостоятельного зодчества, и они не гнобили это, они не удушали, это произошло уже потом, при Иоанне Грозном. А тогда понимали государи московские, что такое был Псков, что он значил для всей страны, они понимали выдающуюся роль ворот России.
Тогда был построен Новый торг, на котором сейчас лежит бетонная плита, задушившая культурный слой [ 12 ]. К сожалению, историческое величие Пскова отодвинулось в сторону, им пренебрегают, его унижают.
Но давайте вспомним его блестящую историю, вспомним, каким он был раньше, и попытаемся сделать его туристской меккой, найти средства на восстановление Пскова, государство должно этим заниматься! Государство должно помогать городу встать на ноги и должно охранять его. У этого города корни начинаются с VI-VII веков!
История должна помогать современной жизни, должна ее окрылять, должна ее упрочнять и должна ее продолжать уже на новом уровне. Давайте делать так, чтобы наше великое духовное состояние, состояние нашей культуры, состояние нашей самодостаточности впиталось в нашу молодежь, в наше существо, а не разбойные фильмы по телевизору. Вся страна думает: как это сделать? Давайте попробуем на примере Пскова!
- Вы пытались донести свое мнение, свои предложения до властей области и города?
- Несколько лет назад при предшествующем губернаторе был создан совет по защите и охране памятников Пскова и сбережении его наследия. Этот совет собирался один раз, там обсуждали Золотую набережную, эту безобразную бетонную покрышку, которая накрыла культурный слой. Вы знаете, потом в этот скандал вмешался президент Путин, и ничего не смог сделать, вот так мы хорошо живем.
Хорошо бы возобновить работу этого совета. И необязательно включать туда всех чиновников, там нужны специалисты по Пскову, которые могут дать разумный совет – в том числе губернатору, ведь всё равно надо искать способы поддержания основного памятника города. Ведь проблемы – на каждом шагу, буквально на каждом.
Взглянем на панораму Пскова с птичьего полета, что мы видим? Мы видим на лице города грязное пятно в виде двух недостроенных гостиниц, которые теперь уже вряд ли кто-нибудь будет достраивать. Сколько было владельцев – и поляки, и индийцы, и свои российские – и ничего. Зато появилась совершенно неуместная конкуренция некоего подобия башни на этой гостинице с боевыми башнями, и она карикатурно выглядит, это унижает Псков, его крепостные сооружения. Надо признать, что это – грубые архитектурные ошибки, и это всё просто надо разобрать.
Вы смотрите на Кремль, на панораму города, и вдруг вы переводите взгляд и видите – разрушающийся дом Батова. Большевики его расстреляли, а теперь бомжи там жгут костры. Кажется, его отдали какому-то учебному заведению, но он стоит брошенный [ 13 ].
- Вы продолжаете надеяться на власти?
- Может быть, новый губернатор, обратит внимание на эти слова. Конечно, проще всего сказать: нет денег. Но иногда и денег не надо, идея должна опережать деньги, мы должны думать о перспективе. Деньги потом появятся, кризис же не вечен. С чего-то можно начать, с участка крепостной стены, с какого-то памятника, с каких-то палат. Многочисленные псковские купеческие палаты находятся явно не в порядке, вспомните Спегальского [ 14 ], сделайте реставрацию по его проектам, восстановите над ними деревянные этажи.
Может быть, не так много и денег надо, может быть, начать хотя бы что-то делать?
Вот были же разрушающиеся палаты Подзноевых, я всё ждал, что музей их возьмет: им же фонды негде показывать, всё забито. Не отреагировал музей. Никто и пальцем не пошевельнул. Николай Иванович Загоруй взялся за восстановление палат, предложил деньги. Были раскопки, нашлись курганы совершенно фантастической значимости для России, для всего мира. Сейчас он делает там гостиницу, очень хорошо. Спас памятник, спас два здания.
- Анатолий Николаевич, вышли-таки и на эту тему: достойное восстановление Пскова невозможно без решения вопроса о судьбе Псковского музея. Он, прямо говоря, бедствует и чахнет. Что с ним делать?
- Псковский музей – замечательный, сделали там новую экспозицию, картинную галерею. Но половина икон – в фондах, и ничего этого мы не видим. Не хватает пространства, музей душит обилие вещей, душит отсутствие площадей, археологию показать нельзя. Что-то надо принимать, надо искать. Отдайте музею место бывшей детской поликлиники, зачем отдали это место прокуратуре? Надо делать фондохранилище, делать открытые фонды. Ближе и лучше этого места нет ничего! Надо хлопотать, надо добиваться этого.
По самому музею, конечно, у меня есть частные пожелания. В Псковском музее – два меча, единственные мемориальные мечи князей России, Довмонта и Всеволода-Гавриила. Были в России и другие мечи – но не сохранились. А тут при погребении каким-то чудом они уцелели. Сейчас они выставлены в музее, но как они выставлены? – они лежат в витрине. Их же надо в зеркальный шкаф повесить, чтобы они висели на подвесках, чтобы с разных сторон можно было смотреть. Тогда это зрелище! Я что, сам это придумал? Ничего подобного! Я в Кракове видел меч Щербец, коронационный меч польских королей. Все, когда входят в экспозиционный зал, упираются взглядом в как бы парящие в воздухе мечи, и наши мечи тоже могут парить в воздухе.
Но бывали в музее вещи и хуже. Отдали в былое время мечи князей на реставрацию в Москву, и ножны тоже отдали. Меч вернулся, и хорошо был сделан, и ножны вернулись, а серебряных подвесок – нет.
- Кто занимался реставрацией?
- Кто-то из Оружейной палаты Московского Кремля. Не знаю, кто именно. Это же лет 15 тому назад было, если не больше. В Пскове не проверили, что вернулось. Вы что, ребята?! Вы что делаете, вы как-то фиксируете вещи? Вы же теряете часть памятника! Сейчас уже другие люди работают в музее, сейчас уже не с кого спросить. Эти подвески опубликованы в моем труде, я их еще видел, у Н. Ф. Окулича-Казарина они были опубликованы [ 15 ]. Но подвесок до сих пор нет. Сняли, забыли одеть, своровали, чёрт их знает, подвески с мемориальной вещи. Не знаем! – говорят. Меч XV века, роскошное мемориальное оружие. Ну сделайте тогда хотя бы имитации, изображения сохранились, восстановите облик! Я говорил это дирекции музея, говорил хранителю, не буду называть ее имя, она сейчас на пенсию ушла. Так и нет подвесок.
- А если поставить вопрос кардинально: есть ли шанс придать Псковскому музею статус федерального?
- Вопрос правильный. Музей на самом деле – всемирной важности, его давно надо сделать федеральным музеем. Надо обратиться в Министерство культуры, которое, конечно, неохотно всё это делает, это ясно. Обратиться прямо в правительство, за подписью губернатора ходатайствовать о придании музею статуса федерального, с указанием и обоснованием, какие он ценности хранит и что Псковский музей уже сейчас на самом деле является общерусским, общеевропейским и общемировым музеем. Кто такое письмо когда-нибудь писал? Никто. Надо сделать, ребята! Надо добиваться, надо бомбить их письмами. Конечно, Минфин на всю культуру накладывает вето. Так что могут быть препятствия. Будут мешать, будут даже, возможно, гнобить, но надо добиваться. У нас есть Псков.
Беседовал Лев ШЛОСБЕРГ
1 См.: «Все на защиту Пскова!» Интервью с С. В. Ямщиковым. Беседовала Е. Борисова, журнал «Эксперт» // «ПГ», № 13 (434) от 8-14 апреля 2009 г.
2 Речь идет о картинах Карла Брюллова «Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году» (1839-1843 гг., не окончена, холст, масло Третьяковская галерея, Москва) и картине польского художника Яна Матейко «Баторий под Псковом» (1872 г.)
3 См.: Л. Шлосберг. С особым цинизмом // «ПГ», № 42 (411) от 22-28 октября 2008 г.
4 См.: С. Прокопьева. Позолоченная набережная // «ПГ», № 42 (113) от 31 октября – 6 ноября 2002 г.
5 См.: М. Киселев. Псков – пятый Рим? // «ПГ», № 19 (338) от 16-22 мая 2007 г.; М. Киселев. Псковская Голгофа // «ПГ», № 38 (357) от 3-9 октября 2007 г.
6 См.: Е. Ширяева. Беседы без иконописца // «ПГ», № 38 (407) от 24-30 сентября 2008 г.
7 См.: С. Прокопьева. Кто она? // «ПГ», № 14 (233) от 13-19 апреля 2005 г.
8 См.: М. Киселев. Тайны варяжских гостей // «ПГ», № 40 (409) от 8-14 октября 2008 г.
9 См.: Ф. М. Достоевский. Пушкинская речь. Дневник писателя. Полное собрание сочинений, т. 26. Ленинград, Наука, 1984. С. 129-149.
10 См.: С. Давыдова. «Это напоминает кадры разрушения храма Христа Спасителя» // «ПГ», № 43 (164) от 12-18 ноября 2003 г., Редакция. «Дикий случай» // «ПГ № 44 (165) от 19-25 ноября 2003 г.; // С. Прокопьева. «Пробили и пробивать будем!» // «ПГ», № 45 (166) от 26 ноября – 2 декабря 2003 г.
11 См.: Савва Ямщиков: «Церковоначалие Псковской епархии словно не замечает трагедии гибнущего древнего города» // «ПГ», № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.
12 См.: С. Прокопьева. Дело о плите // «ПГ», № 40 (259) от 19-25 октября 2005 г.
13 См.: Л. Шлосберг. Прогулка по древнему Пскову // «ПГ», № 29 (348) от 25-31 июля 2007 г.
14 См.: Л. Шлосберг. Огни Спегальского // «ПГ», № 3 (372) от 23-29 января 2008 г.; Л. Шлосберг. Крест Спегальского // «ПГ», № 2 (423) от 21-27 января 2009 г.
15 Речь идет о книге псковского краеведа Н. Ф. Окулича-Казарина «Спутник по древнему Пскову (любителям родной старины)». Псков, 1911, 1913, переиздание 2001 г.
.jpg)