Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Архив
Архимандрит Зинон. Фото: Борис Скобельцын
Источник информации назван не был. О происходящем (или о произошедшем – вопрос до сих пор открыт, потому что подтверждающие информацию свидетели публично о себе заявлять не хотят либо не могут) сообщал корреспондент портала: «Верхний ряд иконостаса Серафимовского придела Троицкого кафедрального собора Пскова изъят и отправлен в Москву неизвестному адресату. Нижний ряд в настоящий момент, с благословения митрополита Евсевия (Савина), «переписывается» масляными красками местным богомазом Александром Молдаваном. Серебряная басма*, которой был отделан весь иконостас, исчезла и судьба ее в настоящий момент неизвестна.
Напомним, что придел был спроектирован и расписан самим мастером [архимандритом Зиноном. – Ред.] с благословения митрополита Владимира (Котлярова), ныне Санкт-Петербургского.
Подобные инициативы предпринимаются и в Псково-Печерском монастыре. Архимандритом Зиноном там расписаны три храма – Корнилиевский, за который иконописец был удостоен Государственной премии, Покровский и выстроенный самим Зиноном деревянный храм «на Горке».
Все перечисленные объекты, находящиеся в распоряжении Псковской епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата, закрыты «на ремонт», и доступ в них возможен лишь «с личного благословения владыки». Однако, по словам нанятых для разных нужд рабочих, в них «художники делают что-то с иконами и стенами».
Сказать, что информация была тревожной – значит не сказать ничего.
В Пскове немного людей, которые никогда не слышали это имя – отец Зинон. Его знает Россия, знает мир – и не только православный. Последнее, может быть, не для всех имеет значение, а для кого-то даже, наоборот, является, скорее, отрицательной рекомендацией. Об этом можно сожалеть, но нельзя сбрасывать со счетов. Сейчас – особенно.
Многие знают об отце Зиноне одно. Главное. Он – иконописец. Сам архимандрит Зинон в своей книге «Беседы иконописца» (в 2003-м году третье, переработанное и дополненное, её издание напечатала Псковская областная типография), вспоминал другое определение своего призвания: забытое церковнославянское слово иконник. В этом определении есть только икона, и нет её писца. «Это человек, который создает произведение в рамках церковного канона и своим в них ничего не считает, – никто из иконописцев своих икон не подписывал, потому что искусство церкви – соборное. Иконник, иконописец – только исполнитель».
Этому объяснению предшествует знаменитый совет отца Зинона: «Если ко мне приходит кто-то из светских художников и изъявляет желание писать иконы, я говорю, что прежде надо «убить» в себе художника. В древней Церкви, если кто-то из актеров (в данном случае это обобщенный образ) приходил к епископу, желая стать христианином, первое, что от него требовалось, чтобы он оставил свое искусство – это вещи несовместимые…»
Отцу Зинону здесь трудно не верить. По светскому образованию он – художник, окончил отделение живописи Одесского художественного училища. Но стал монахом – в 1976 году пришел в Псково-Печерский Успенский монастырь. Тогда иконопись стала не только его призванием, работой, искусством. Она стала его служением.
Настоящее имеет свойство отличаться. То есть само себя отличает, становится очевидным и понятным. Точнее будет сказать – понятым. Иконопись отца Зинона изначально поняли как настоящую. В 1979 году Патриарх Пимен, прекрасно знавший древнюю иконописную традицию, вызвал отца Зинона в Троице-Сергиеву Лавру. Здесь он написал иконостасы приделов в крипте Успенского собора, создал множество отдельных икон.
В 1983 году по благословению Патриарха отцу Зинону было поручено участвовать в восстановлении Данилова монастыря в Москве. В 1985 году он расписывал церковь св. Параскевы Пятницы во Владимирской области. Работал во Франции, в Ново-Валаамском монастыре в Финляндии, в Крестовоздвиженском монастыре Шеветонь в Бельгии, преподавал в иконописной школе в Сериате в Италии
Про псковские работы архимандрита Зинона – см. выше. Они названы в новости, заголовок которой кричит об уничтожении наследия мастера.
Уничтожение – непоправимо-страшное слово. В любом контексте. Но в контексте творчества иконописца? Искусство которого даже не ему принадлежит?
Псковское Интернет-пространство отреагировало быстро. Уже 16 сентября 2008 года «ПсковИнформбюро» обратилось за комментарием к настоятелю Свято-Троицкого Кафедрального Собора Пскова, протоиерею Иоанну Муханову. Собеседник отрицал практически все, но при этом уходил от ответов на прямые вопросы: «По поводу того, что «верхний ряд иконостаса Серафимовского придела Троицкого кафедрального собора Пскова изъят и отправлен в Москву неизвестному адресату», собеседник агентства сказал: «Все это полное вранье. Весь смысл в том, что нижний придел в Соборе был напитан влагой, когда было запущено отопление, то иконостас претерпел некоторые изменения, пострадали иконы, и их сегодня мы отремонтировали и даже не в Москве».
Если подтвердятся худшие опасения тех, кто тревожится за судьбу иконостаса Серафимовского придела Троицкого собора в Пскове, написанного анхимандритом Зиноном, то фотографии 1993 года останутся едва ли не единственными свидетельствами того, что эти иконы были. Фото: В. П. Казанцев, Э. А. Туницкий, 1993 г.
«Полной чушью» назвал протоиерей и то, что «нижний ряд иконостаса в настоящий момент, с благословения митрополита Евсевия (Савина), «переписывается» масляными красками местным богомазом Александром Молдаваном, а серебряная басма, которой был отделан весь иконостас, исчезла и судьба ее в настоящий момент неизвестна». «Никто ничего не переделывал. – опровергает протоиерей Иоанн. – Басма, во–первых, была не серебряная, а просто медная, прибита ржавыми гвоздями. А вот сейчас, например, устанавливается на этих иконах серебряная басма. В помещении проходила реставрация просто необходимая».
Отец Иоанн предположил, что «иконостас «архимандритом Зиноном был написан, может быть, не для этого помещения, потому что основа была слабенькая, поэтому и пострадали иконочки».
Отец Иоанн мог быть не в курсе, но реставратор Наталья Ткачева в беседе с корреспондентом «Псковской губернии» напомнила, что иконы писались отцом Зиноном именно «для этого помещения». Более того, отец Зинон и работал (писал иконы) в самом Серафимовском приделе, причем в период, когда там было довольно холодно – примерно с осени 1987 года.
Но вернемся к комментарию отца Иоанна, в котором он отверг и предположение об «инициативах», якобы предпринимаемых в Псково-Печерском монастыре в отношении работ отца Зинона: «Никто ничего в Печорах не предпринимает вообще, то есть вопрос здесь в чем? Пытаются опять вот такими методами, как-то уколоть нашего Владыку (речь идет о митрополите Евсевии), в том, что он как будто бы что-то предпринимает против Зинона или отца Павла Адельгейма. Все это полная чушь. В Печорах никто ничего об этом не думает. Как сделано, как написано, так все и есть на месте».
Собственно, об отношении митрополита Евсевия к отцу Зинону представитель епархии, благочинный Псковского округа заговорил сам, объясняя появление информации в СМИ. Мы в связи с этим тоже вынуждены напомнить печально известные события, после которых отец Зинон больше не работал в псковских храмах.
В 1994 году русской православной церкви был передан Спасо-Преображенский Мирожский монастырь в Пскове (за исключением Преображенского собора XII века с византийскими фресками). Передавался он не для восстановления здесь обители, а для устройства иконописной школы. И только с этим условием! Отец Зинон тогда возглавил школу, которая успешно развивалась. К нему на обучение приезжали иконописцы из России и со всего мира.
В 1996 году архимандрит Зинон вместе с монахами Иоанном и Павлом за то, что они причастились св. Христовых Тайн за литургией, совершенной католическим священником Романе Скальфи, были запрещены в священнослужении, изгнаны из клира Псковской епархии и высланы из Мирожского монастыря. Все трое были осуждены Указом № 880 от 28 ноября 1996 года архиепископа Псковского и Великолукского Евсевия. Указ не ограничил время запрещения определенным сроком. Осужденные были запрещены и отлучены «до признания своей вины и раскаяния в ней». Длительное время отец Зинон жил в деревне Гверстонь Псковской области, лишенный богослужения и причащения св. Христовых Тайн.
Указом Патриарха Алексия II от 21 декабря 2001 года прещения, наложенные архиепископом Псковским и Великолукским Евсевием, были сняты. В 2005 году архимандрит Зинон расписал храм во имя Сергия Радонежского на станции «Семхоз» Пушкинского района Московской области, воздвигнутый на месте гибели священника Александра Меня. И по приглашению епископа Илариона (Алфеева), возглавляющего Венскую и Австрийскую епархию, уехал в Вену – работать над росписью и иконостасом Никольского собора в австрийской столице.
Псковские журналисты об этих широко известных событиях, приведших к расставанию отца Зинона с Псковской землей, в беседе с отцом Иоанном тактично не упоминали.
Но ни у кого не вызывает сомнения, что те события имеют прямое и, судя по всему, губительное влияние на нынешнее состояние икон, погибающих в историческом центре Пскова.
Нужно ли Псковской епархии наследие архимандрита Зинона?
Но признать информацию настоятеля Троицкого собора удовлетворительной, развеявшей слухи, никак нельзя. Ибо всё в ней тайна, всё секрет. Кому и куда передали иконы на ремонт? «И даже не в Москву», - звучит более чем уклончиво. Почему иконостас не показывают псковским специалистам, которые об этом просят? Где он находится сейчас, в конце концов? Корреспондент «ПсковИнформбюро» проявил настойчивость, вновь обратившись к отцу Иоанну за уточнениями.
Дословная реакция: «Иконостас работы архимандрита Зинона находится у реставраторов, точнее мастера, который обкладывает его серебром, точнее, новой серебряной басмой». Однако точное место нахождения иконостаса протоиерей Иоанн не назвал: «Для того, чтобы не было лишних поползновений». На уточняющий вопрос ответил: «Во Пскове, конечно, он находится, практически в Соборе, просто мастер приезжает и делает».
Что это за мастер, которому решили доверить реставрацию (или все же не реставрацию?) икон, написанных архимандритом Зиноном, – коммерческая тайна: «Это наш местный псковский человек, я ничего не утаиваю, в данной ситуации нет необходимости что-то рассказывать. То есть, человек сам не хочет – это финансы… это бизнес… лишнее – это все лишнее…». Есть ли у этого специалиста лицензия на проведение реставрационных работ? - «Да, конечно». И после столь уверенного заявления – вдруг мягкий намёк: «Иконостас не имеет никакой исторической ценности».
Так какую ценность имеет иконостас в Серафимовском приделе?
Никакую?
Тогда, простите, для кого?
Единственное предположение по поводу возвращения иконостаса в придел было высказано таким образом: «Даст Бог, иконостас вернется на место 15 января 2009 года, к престольному празднику преподобного Серафима Саровского».
Фотографии разрушавшегося иконостаса не являются ни для кого секретом, они были сделаны еще до начала ремонтных работ.
Вопрос, активно обсуждаемый сейчас – какую роль в состоянии икон сыграло впервые с момента начала работы Троицкого собора (открывшегося в самом конце XVII века) проведенное в 2003 году отопление?
Протоиререй Иоанн Муханов оценил ситуацию так: «Если говорить о климате в храме, то сделанное отопление нормализовало его. Теперь, как в любом хорошем помещении, иконы можно отремонтировать и хранить. То есть вся проблема была в том, что была жуткая влажность: и икон, и всего остального – это было плохо, все окислялось, портилось. Такая проблема существовала не только в Серафимовском, но и в главном храме, с главным иконостасом, который является исторической ценностью и, разумеется, к нему будет особенное внимание. Нужны колоссальные средства, чтобы его привести в порядок. Об этом идет разговор уже на государственном уровне».
Между строк читается признание очевидного: проведение отопления в собор, где столетиями иконы жили в холоде и привыкли к нему, привело к ухудшению состояния икон.
Но главный иконостас Троицкого собора является памятником культуры и состоит на государственной охране, его государство обязано спасать. Между тем потребуются «колоссальные средства», и это отражает сегодняшнее состояние исторического иконостаса.
А кто будет спасать иконы работы отца Зинона?
Кто понимает, что они тоже являются культурной ценностью?
Вопрос о том, насколько навредило Свято-Троицкому собору проведение в него в 2003-м году отопления, вновь встает во весь свой немалый рост. Хотя специалисты не отрицают, что проблемы с иконостасом в Серафимовском приделе возникли гораздо раньше.
Мы обратились за комментарием к ведущему архитектору псковского филиала Института «Спецпроектреставрация» Андрею Лебедеву, который участвовал в разработке рабочих чертежей для «отопительного» проекта. Андрей Михайлович рассказал:
- Иконостас работы отца Зинона находился в нехорошем состоянии и до 2003 года. В подцерковье всегда было довольно влажно, но особенно влажно в летнее время. Зимой Серафимовский придел, по сути, был кафедральным храмом всей Епархии. А летом про него забывали.
По словам реставраторов, которые каждый год участвовали в подготовке придела к службе (где-то в конце сентября), им приходилось просто очищать иконостас работы отца Зинона от плесени, которая покрывала створ. Разумеется, плесень оставалась под басмой, и сейчас она там остается.
Я был задействован в разработке проекта отопления Троицкого собора – с тем, чтобы памятнику архитектуры был нанесен наименьший вред. Это касалось трасс прокладки трубопроводов, методов прохода конструкций храма, размещения приборов отопления и вентиляции. Проект отопления и вентиляции разрабатывала московская организация «Термосервис», она же поставляла оборудование. Установкой занималась псковская фирма «Инстал».
- К реставрации они отношения не имеют?
- «Термосервис» прежде якобы работал в соборах Московского Кремля. Однако половина моих предложений заказчиком (Генеральной дирекцией «Псковреконструкция») была отвергнута. В том числе и замечание о чрезмерном количестве отопительных приборов в Серафимовском приделе (я предлагал сократить их вдвое). Отопление было запущено на полную катушку, а система кондиционирования воздуха для главного храма вообще не была установлена. И, соответственно, все иконы пересушили: доски ссохлись, а левкас**, естественно, так не мог съежиться, тем более – серебряная басма. Поэтому произошло отслоение паволоки*** с левкаса и красочного слоя. Пошли вздутия – особенно страшные и неприятные по местам стыков досок.
Сильно пострадали главный иконостас, иконы главного храма вокруг столбов и в киотах.
А в 2006 году на Крещение в Серафимовском приделе решили проводить водосвятие. И только тогда вся публика, все прихожане увидели всё это безобразие.
- Судя по фотосъемке, состояние иконостаса уже в 2006 году было ужасным. Прошло два года. За всё это время Епархией предпринимались какие-то меры по его спасению?
- Вы знаете, тогда происходило совсем другое. Тогда собор занимался приобретением новой дорогостоящей мебели, софринских люстр, вокруг раки с мощами св. Всеволода была поставлена вычурная софринская решетка, подсвечники нечеловеческих размеров – выше бабушек, которые ставят на них свечки.
Я говорил с настоятелем собора, но никаких мер по сохранению иконописи он не предполагал предпринимать. Хотя после 2003 года кое-какие меры предпринимались по охране и консервации икон Троицкого собора. Часть икон, например, была вывезена в Санкт-Петербург в институт имени Репина.
Конечно, с 2006 года времени прошло порядочно. Нужно было подсуетиться, нужно было поставить иконы работы отца Зинона на охрану.
- Отец Иоанн заметил, что исторической ценности иконостас работы отца Зинона не имеет. Может ли его наследие стать предметом государственной охраны?
- Непременно. Это произведение искусства. Мы имеем дело с произведением искусства, с тем, что выходит за рамки чисто инвентаря! К храму нельзя относиться как просто к помещению для отправления культа, а к иконостасу – как к утвари.
- Вы знаете, видели – в каком состоянии иконостас сейчас? Где он? Кто с ним работает и что уже сделано?
- В мае 2008 года оказалось, что Деисусный чин иконостаса демонтирован, осыпавшаяся с тябл**** роспись почти вся ободрана.
Настоятель сообщил мне, что иконы отправлены в Москву на реставрацию, что «реставрацией будут заниматься специалисты» и что владыка распорядился заменить на нижнем, местном чине иконостаса потемневшую басму на новую, белую и блестящую. И вот совсем недавно я говорил с отцом Иоанном. Объяснял: в народе ходят слухи, что верхний чин иконостаса вернулся в Псков, но вернулся совсем не в том виде. Что иконы все переписаны наново и басма новая. Спрашивал, можно ли их посмотреть, чтобы эти слухи развеять. Отец Иоанн отказался показать мне иконостас. Ответил: «Когда установят, тогда всё и посмотрите». Но сроков не назвал. Лишь сказал, что сделано всё в лучшем виде. От двух неравнодушных и профессиональных наблюдателей я узнал, что Деисусный чин все-таки переписан. А несколько икон просто содраны до доски и написаны наново.
- И что в такой ситуации возможно сделать?
- Во-первых, необходима, наконец, огласка. Во-вторых, должен вмешаться наш орган охраны памятников. Государственный орган охраны! В данный момент иконостас не является предметом охраны. Необходимо как можно быстрее подписать охранные обязательства.
Реставратор Наталья Ткачева в комментарии для «Псковской губернии» подтвердила, что тревожные разговоры о судьбе иконостаса работы отца Зинона ходят уже в течение месяца. «Любые работы такого рода должны вестись только с ведома государственного органа охраны памятников. Хотя иконостас юридически и не находится под охраной, но отец Зинон – выдающийся иконописец нашего времени. Очень жаль, но на примере иконостаса Серафимовского придела мы можем видеть, что делалось с русскими иконами на протяжении веков в виду невежественного к ним отношения, которое потрясало и потрясает весь православный мир».
Пресса не позволила отмолчаться начальнику отдела охраны объектов культурного наследия госкомитета Псковской области по культуре и туризму Людмиле Солдатенко. Ее комментарий для «ПсковИнформбюро» получился малоутешительным: «К сожалению, иконостас в Серафимовском храме с иконами Зинона не внесен в список объектов культурного наследия в силу определенных причин. Но сам Троицкий Собор с приделом является памятником культурного наследия федерального значения, и все ремонтные работы здесь должны быть согласованы. Контроль осуществляет, прежде всего, Росохранкультура и, естественно, областной комитет по культуре как орган исполнительной власти субъекта РФ. Мы были в храме этим летом.
Что касается угрозы иконам, написанным Зиноном, то их сначала надо поставить на охрану и включить в список памятников. Летом у нас с настоятелем Свято-Троицкого Кафедрального Собора протоиереем Иоанном Мухановым состоялся разговор о том, что в перспективе иконы могут стать охраняемыми объектом, и он нам гарантировал, что они не уничтожаются, просто иконостас ремонтируется».
Из всего сказанного следует две важные вещи. Первое – разговор о необходимости поставить иконы работы отца Зинона на охрану состоялся еще летом. Второе – любые ремонтные работы в храме должны быть согласованы с контролирующими государственными органами!
Остается вопрос: было ли это сделано, и давал ли государственный орган охраны согласие на ремонт иконостаса в Серафимовском храме?
Людмила Солдатенко в разговоре с корреспондентом «Псковской губернии» подтвердила, что в настоящее время действует охранный договор на бессрочное безвозмездное пользование памятником истории и культуры федерального значения – Свято-Троицким кафедральным собором Пскова. Со стороны госоргана он был подписан ещё начальником НПЦ, ныне покойным Василием Михайловичем Мусийчуком.
Договор типовой. В нем, в частности, прописаны обязанности религиозной организации, среди которых есть такие: «Без специального разрешения Госоргана не производить перестроек и переделок здания, его конструктивных и декоративных элементов как в экстерьере, так и в интерьере; допускать в здание памятника и на его территорию представителей Госоргана и Ссудодателя для проверки выполнения условий пользования, определенных договором, а также научного обследования памятника; незамедлительно извещать Госорган о всяком техническом и стихийном повреждении, аварии или ином обстоятельстве, нанесшем ущерб памятнику, своевременно принимать соответствующие меры против дальнейшего разрушения и повреждения памятника».
Казалось бы, всё просто: состояние главного иконостаса, о котором сообщил отец Иоанн Муханов, а также различные «украшательства» собора, о которых говорил архитектор Андрей Лебедев, давно являются основанием для вмешательства государственного органа охраны. Но, тем не менее, вмешательство пока идет на уровне «разговора на государственном уровне» (снова цитируем настоятеля Троицкого собора).
А иконостас Серафимовского придела, который, без сомнения, является элементом интерьера храма – это всё равно «особь статья», даже в рамках охранного договора.
В двух беседах с «Псковской губернией» Людмила Солдатенко дважды подчеркнула, что иконостас работы отца Зинона в настоящее время не является предметом охраны. Его историческая и культурная ценность не подтверждена и не доказана: «Кому-то кажется, что иконостас имеет высокую художественную ценность, но другая часть населения может быть другого мнения». Хотелось бы знать, кто имеется в виду под «другой частью населения».
Хотя, как заверила нас госпожа Солдатенко, для начала работы будет достаточно искусствоведческой экспертизы, которую может провести и независимый эксперт-искусствовед. То есть не обязательно специалист, имеющий отношение к государственному органу охраны памятников. Сложилось впечатление, что независимость даже желательна. Вот сейчас общественность опять соберется с силами, сделает экспертизу, передаст документ в областной комитет по культуре и туризму, тут-то и начнется работа. Может быть.
Фактически госпожа Солдатенко повторила признание, сделанное ранее в беседе с «Псковинфорбюро»: «Существует слабая нормативная база для охраны. Надо хотя бы какое-то историко-культурное обоснование ценности этого иконостаса и этих икон для того, чтобы мы могли включить его в перечень объектов культурного наследия. Без этого трудно. Начинать надо именно с этого. Я вижу, что к этому вопросу возникает большой интерес общественности и даже московских специалистов.
Думаю, что мы как минимум в письменной форме уведомим отца Иоанна о потенциальной историко-культурной ценности иконостаса с иконами и попросим его принять всевозможные меры для обеспечения сохранности, имея в виду, что завтра иконостас вместе с иконами может стать объектом культурного наследия. Я думаю, что пришла пора подготовить письменное обращение. Пока был только устный разговор. Мы попросили настоятеля максимально обеспечить сохранность иконостаса при выполнении реставрационных работ. Но сейчас я вижу, что пришла пора для такого письменного обращения».
Устная гарантия, данная настоятелем собора чиновникам – это, конечно, уже кое-что, но это – слова. Только орган охраны памятников может потребовать входа специальной комиссии в храм, куда не пускают специалистов, потерявших терпение и пребывающих в весьма нервном ожидании от того, что они могут там увидеть.
На момент подписания газеты в печать такое обращение государственного органа охраны памятников в Троицкий собор не поступало. Госпожа Солдатенко сообщила «Псковской губернии», что оно готовится.
Председатель Псковского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Ирина Голубева считает, что необходимо как можно скорее создать специальную комиссию областного комитета по культуре и туризму, которая могла бы ознакомиться с состоянием Троицкого собора в целом и состоянием иконостаса Серафимовского придела.
Сейчас уже вполне очевидно (очевидно, прежде всего, со слов настоятеля собора), что не только время, но и бесконтрольная хозяйственная деятельность в главном кафедральном соборе Псковской епархии наносит ему значительный ущерб. Наиболее юридически беззащитна перед ней оказалась иконопись отца Зинона, которая, по мнению отца Иоанна, «не имеет исторической ценности».
Говорят, что живых классиков не бывает. Иконам отца Зинона в Серафимовском приделе не повезло – они наши современники. И соотечественники.
Между тем отзывы о работе отца Зинона в Вене имеют только превосходную степень. 17 сентября 2008 года их опубликовало приложение к «Независимой газете» - «НГ-Религии»: «Сложное внутреннее пространство храма св. Николая потребовало неординарного композиционного решения. И архимандрит Зинон блестяще справился с этой трудной задачей. Голубой фон, светлый колорит росписи, четкое членение на ярусы, крупный масштаб композиций и свободно стоящих фигур – все это создает впечатление ясности, чистоты и свободы. Изящные орнаменты и декоративные детали придают храму нарядный вид. Но главное – роспись глубоко продумана с богословской точки зрения и тесно связана с богослужением…
Поражает стилистическое единство росписи. Заданный мастером стиль выдержан иконописцами безупречно. Ориентированный на классические образцы русской домонгольской и балканской иконописи, – спокойный, гармоничный, благородный – этот стиль очень созвучен нашему времени, требующему глубины и ясности свидетельства. Это поистине уникальное произведение монументальной живописи».
В декабре запланирован визит в Вену Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Иконописец Зинон, закончив роспись венского Собора, отправился на Афон, где греки заказали ему роспись храма в монастыре Симона Петра.
+ + +
В 1993 году издательство «Ключ» по благословению Алексия II тиражом пять тысяч экземпляров выпустило альбом «Современная православная икона». Половина (!) издания посвящена работам отца Зинона, в том числе в Серафимовском храме Троицкого собора и Успенском храме Псково-Печерского монастыря.
А в Псковской епархии иконы работы отца Зинона все ещё «не имеют исторической ценности». И до сих пор неизвестно, кто был допущен до их реставрации. Или «реставрации».
Если подтвердятся худшие опасения тех, кто тревожится за судьбу иконостаса Серафимовского придела, то запечатленная в книге пятнадцать лет назад псковская иконопись отца Зинона останется единственным свидетельством того, что эти иконы были.
* Басма – тонкие металлические листы (большей частью серебряные, реже — медные и золотые) с тисненым узором, укрепленные поверх иконы и, зачастую, закрывающие фон изображения и другие его части.
** Левкас (греч. лехкьж — белый) — название грунта в древнерусской станковой живописи. С XVIII века термин левкас сохраняется для обозначения традиционного грунта, применяемого в иконописи: меловой порошок, смешанный с животным (рыбьим) клеем. Левкас также использовался как грунт под позолоту на деревянных поверхностях.
*** Паволока – в технологии древнерусской живописи – кусок холстины, приклеенный к поверхности доски перед нанесением левкаса.
**** Тябло – свод или парус в храме, с иконами, образами; |в иконостасе – ярус, ряд.
.jpg)