Николай Лепихин: «Наезды со стороны разных ветвей власти имели место»

Без малого семь лет, с октября 2007 года, прокуратуру Псковской области возглавлял Николай Лепихин. В области регулярно менялись руководители УВД, ФСБ, Госнаркоконтроля и других силовых ведомств. Успел смениться и губернатор. Проходили избирательные кампании, бушевали скандалы и кипели политические страсти. Тем не менее, кресло прокурора оставалось непоколебимым.

4 сентября 2007 г-н Лепихин сообщил о том, что уходит с поста прокурора Псковской по собственному желанию в связи с выходом на пенсию. 10 сентября соответствующий приказ подписал генпрокурор РФ Юрий Чайка. Отставка областного прокурора вызвала множество комментариев и, безусловно, стала весьма заметным событием в жизни региона [ 1 ]. «Псковская губерния» предлагает вниманию читателей интервью с теперь уже экс-прокурором Псковской области Николаем ЛЕПИХИНЫМ.

«Может быть, рычаги эти получились несколько искривленными»

Николай Лепихин. Фото: Александр Сидоренко

- Безусловно, с теми политическими процессами, которые идут в стране, с теми решениями, которые принимает руководство страны, о том, чтобы приходили новые люди, вносили новую струю.

Вы знаете о том, что сейчас полным ходом реализуется судебная реформа. В том числе в части постановки вопроса о разделении функций прокурорского надзора и самого следствия в прокуратуре. 7 сентября начал действовать следственный комитет, эта проблема судебной реформы решена. Поэтому, я думаю, и моя отставка связана именно с этим, с тем, что – в принципе – время пришло. Время уступать дорогу молодым, энергичным, способным решать те новые задачи, которые перед нами стоят.

Я должен сказать, что прокуратуру Псковской области я оставляю весьма боеспособной, трудоспособной. Коллектив прокуратуры профессионально подготовлен к решению задач, которые на сегодня встают перед таким важным для российского государства органом, как прокуратура.

- Кстати говоря, Вашу отставку объясняли в том числе и нежеланием работать в новых условиях, когда часть полномочий областной прокуратуры передана следственному комитету. Насколько это верно?

- Мое личное отношение ко всему этому – не как должностного лица, имеется в виду, – двоякое.

Первое: действительно, существующие правовые системы в Европе говорят нам о том, что роль органов прокуратуры сводится к уголовному преследованию, то есть смотрим за следствием и рассматриваем уголовные дела до вынесения вступившего в законную силу приговора. Это основная функция.

Я не исключаю, что и в последующем определенные функции, которые сегодня существуют у прокуратуры, будут изъяты: соблюдение федерального законодательства всеми гражданами, должностными лицами, предприятиями, организациями, учреждениями.

Это может касаться и гражданско-правового блока. Мы защищаем интересы государства, общества и отдельных, не способных осуществить свою защиту граждан, в суде, возможность такого изъятия вполне вероятна.

Согласен, не согласен я с этим… В принципе, прокуратура, в каком виде она существует или существовала до 7 сентября 2007 года, была способна оказать государству существенную помощь в реализации как интересов государства и общества, так и конкретных граждан.

Что будет дальше – мне трудно об этом говорить. Связана ли моя отставка с этим вопросом – как раз наоборот. Я специально с руководством Генеральной прокуратуры оговаривал: дайте мне возможность провести все эти мероприятия. Очень был сложный процесс, несколько месяцев мы работали, буквально в начале сентября была завершена эта большая организационная работа, связанная с изданием соответствующих приказов, организационно-распорядительных документов, решением вопросов материального и иного обеспечения. Я эту задачу выполнил. Если бы я был с ней не согласен, то я бы ушел раньше, с этим я бы не стал связываться.

Вообще, противопоставление следственного комитета прокуратуре, я считаю, не состоятельно. Оно как-то усиленно нагнетается, не знаю, чьими силами. Речь ведь идет о том, что следствие, существовавшее в прокуратуре, выделяется в самостоятельную структуру, но оно становится на одном уровне, на одной доске с другими следственными подразделениями, имеющимися у нас в государстве. Это следственный комитет МВД России, следственные подразделения Госнаркоконтроля, ФСБ. Они все становятся в один ряд, и прокурорский надзор за ними продолжится, и существовать он будет дальше.

Речь идет о том, чтобы определенные полномочия у прокуроров в этом надзоре были изъяты. В частности, мы всегда говорим о том, чтобы только с согласия прокурора можно было возбудить уголовное дело. Изъяты конкретные полномочия у прокуратуры, но они остались и закреплены в том виде, в котором произошли изменения в УПК Российской Федерации. То есть, по сути дела, такие полномочия остались, хотя, может быть, рычаги эти получились несколько искривленными, в связи с тем, что это несколько скоропалительно, быстро сделано.

Например, законодатель предоставил нам право в течение двадцати четырех часов отменить постановление о возбуждении уголовного дела, если оно вынесено незаконно. Законодатель оставляет нам право на надзор за задержанием, законностью задержания, избранием меры пресечения в виде заключения под стражу, это происходит только с нашим участием. Поэтому ничего практически не изменяется, прокурорский надзор остается и будет продолжаться.

У нас есть достаточно процессуальных рычагов для того, чтобы исправить ситуацию. Вы должны прекрасно понимать, что прокурору-то надо бы завершить судебный процесс с вынесением обвинительного приговора, желательно бы. Оправдательные приговоры тоже бывают, хоть и редко, но, тем не менее… Для того, чтобы не было оправдательных приговоров, надо постоянно отслеживать законность действий следственных органов и дознания, чтобы доказательная база ни в коем случае не могла быть признана судом недопустимой.

То есть ничего не меняется, кроме определенных моментов, связанных с процессуальной самостоятельностью органов предварительного следствия, всех органов, а не единственного следственного комитета при прокуратуре. Это надо как-то понять, въехать в эту проблему. Нет там ничего необычного.

«У нас случаи оправдательных приговоров носят единичный характер»

- Вы занимали пост прокурора области семь лет. Как за это время изменилась работа этого ведомства в Псковской области?

- Самое основное, первое – прокуроры и следователи нашей прокуратуры стали работать более интенсивно, более результативно, чем когда я принял прокуратуру в 2000 году. Вы представьте, в 2000 году органами прокуратуры (это при том же практически оперативном составе, 220-250 человек) выявлялось и раскрывалось 2,5–3 тысячи правонарушений. Сегодня мы – только в первом полугодии этого года – выявили 16 тысяч преступлений.

Безусловно, растет и число актов прокурорского реагирования, устранение этих нарушений закона. Качество следствия стало весьма и весьма высоким. Об этом говорят многие цифры, в части результативности раскрытия особо тяжких преступлений следственными органами прокуратуры. В этом заслуга не только следователей и прокуроров, но и оперативных служб, оперативного сопровождения, четкого взаимодействия всех силовых структур, которые обязаны были довести дело. И сегодня мы на лидирующих позициях по всей России в части раскрытия умышленных убийств – 97-98%. Это высокий показатель.

Качество следствия проверяется еще и в суде. Можно сказать и о том, что у нас случаи оправдательных приговоров носят единичный характер, не то что по всей России, там десятками и не одними десятками это исчисляется. Что касается нашего надзора за исправительными учреждениями, то можно говорить, что за эти годы мы не допустили никаких массовых беспорядков, нарушений, дезорганизующих работу. В принципе, органы сделали все для того, чтобы обстановка была спокойной.

Безусловно, за этот период мы выдержали несколько всякого рода организационных моментов, которые существенно влияли на деятельность прокуратуры. Это и сокращение штатной численности, и увеличение штатной численности, и изменения в УПК, причем кардинальные изменения, которые были введены в 2002 году, когда как раз усиливали полномочия прокурора по надзору за следствием и дознанием. Именно тогда было введено положение о том, что только с согласия прокурора можно возбудить уголовное дело. Вот такие вещи прошли за эти годы. Я думаю, что сегодня мы вправе гордиться результатами, которых достигли за эти семь лет.

- По Вашей оценке, насколько прокуратура в нашем регионе влиятельна, насколько она авторитетна для представителей законодательной, исполнительной, судебной властей?

- Прокуратура ни к одной из ветвей власти не относится. Это федеральный орган, который обеспечивает соблюдение законности на всей территории Российской Федерации. Наезды или какие-то происки в отношении такого сильного властного органа со стороны разных ветвей власти имели место. Это ощущалось и на территории нашей области. Я припоминаю первые годы работы здесь – всякое случалось.

Но, еще раз повторяю, прокуроры, проявлявшие надлежащую принципиальность в решении своих задач – а именно в отстаивании интересов федерального государства, интересов федерального законодательства и защиты конституционных прав граждан – были востребованы государством и свою задачу, в принципе, выполняли. Поэтому имидж прокуратуры, значение прокуратуры не принижалось все эти годы, а повышалось. Я думаю, что даже имидж службы в органах прокуратуры для многих юристов весьма и весьма высок. Желающих работать в нашем ведомстве очень много.

- То есть, уточню, имели место факты давления на прокуратуру?

- Факты давления всегда есть! Они выражаются в различного рода моментах. Это может быть и неадекватная реакция на акты прокурорского реагирования, на наши представления, на наши протесты. Но все эти моменты, так или иначе, разрешались в цивилизованном судебном порядке. И у нас, по сути дела, нет больших проигрышных дел по этим вопросам, поэтому к мнению прокуратуры сразу начинают прислушиваться и исполнять законные требования прокурора. Иначе грозит соответствующая ответственность.

- За те семь лет, на протяжении которых Вы являлись прокурором области, в регионе сменился губернатор. Не могли бы Вы вкратце рассказать об отношениях прокуратуры и исполнительной власти области?

- Вы имеете в виду какие-то острые конфликты между исполнительной властью и органами прокуратуры? Такого не было.

- Уточню: играет ли роль в этих взаимоотношениях «человеческий фактор»? Были ли различия, связанные с личностью конкретного губернатора?

- Роль межличностных отношений не столь высока. Безусловно, они имеют место. Деловая, товарищеская работа – это самый лучший вариант. Но если где-то мы во мнениях расходимся, то нам приходится, в том числе, решать эти проблемы в судебном порядке. Это бывает. В целом, с обоими губернаторами – и с Евгением Михайловым, и с Михаилом Кузнецовым – у меня были нормальные, деловые отношения. Я до них доносил свою позицию по тем или иным вопросам, позицию прокуратуры. Соглашались они или не соглашались – это другой вопрос. Дискуссии были, но все спорные вопросы мы разрешали в цивилизованном судебном порядке.

«Я никогда не сделаю так, как вы хотите»

- На сессиях Псковского областного Собрания депутаты далеко не всегда прислушивались к Вашим выступлениям, в которых Вы указывали на незаконность того или иного решения в режиме «реального времени». Парламентарии заявляли, что все равно будут голосовать за свою версию решения, а разбираться станут только тогда, когда прокуратура вынесет официальный протест…

- Для меня это нормально. Мы работаем, будем так говорить, с единым целым законодательного Собрания. А то, какие решения принимают отдельные комитеты, отдельные группы депутатов, это их право, это их политическая воля. Мы просто обращаем внимание.

Органы прокуратуры не просто работают на самой сессии областного Собрания, мы работаем еще и до принятия решения. Мы просматриваем соответствующие заключения, мы вносим свои предложения в комитеты. И потом уже, когда видим, что и комитет принял решение о принятии нормативного акта, противоречащего федеральному законодательству, прокурор выступает на сессии и говорит: «Обратите внимание». Но я не могу лишить их права на принятие этого нормативного акта.

И все нормативные акты, которые были приняты с нарушением федерального законодательства, были приведены в соответствие с ним если не по протесту прокурора, то уже по судебному решению.

- За последние семь лет в поле зрения прокуратуры как минимум трижды оказывались областные депутаты: Алексей Большаков, Александр Христофоров, Андрей Букин. Складывалось ощущение, что столкнувшись с необходимостью привлечь к ответственности парламентария, прокуратура начинала «пробуксовывать». Так ли это? Были ли, по Вашему мнению, такие проблемы?

- Теперь они отсутствуют. Теперь все урегулировано в законодательстве. Раньше были проблемы, связанные с тем, что нашим местным законом депутатская неприкосновенность распространялась и в части уголовного преследования. Сегодня новый УПК, там все прописано. Там депутатская неприкосновенность преодолевается решением соответствующего прокурора, по уровню. Сегодня таких вопросов не будет.

- Что касается отношений прокуратуры с исполнительной и законодательной ветвями власти…

- Что вы все время… У меня нет проблем с исполнительной властью! Они рабочие, они решаемые! Достаточно посмотреть нашу переписку. Проблем-то нет! С Михаилом Варфоломеевичем тоже нормально общаемся, все на деловой основе. Он не приемлет одно, я говорю: «Я никогда не сделаю так, как вы хотите». Если рамки закона допускают определенные действия, то я в интересах, в том числе и области, это сделаю. Но если закон запрещает мне это сделать – извините, я не могу. Иначе нам грош цена, людям государевым. Интересы Российской Федерации, с моей точки зрения, как прокурора области, должны в моей работе превалировать над интересами отдельных субъектов, в том числе и нашей области.

- Я, на самом деле, хотел задать следующий вопрос: есть такое понятие как «политика», в котором переплетаются все ветви власти, которое объединяет целый комплекс разнонаправленных сил, векторов, целей, задач. Так вот, насколько политика влияет на работу прокуратуры?

- Сразу говорю: прокуратура не является политическим органом, руководитель ее не является политиком. Безусловно, прокуратура не живет вне общества, в том числе и такого элемента, как политика. Но еще раз могу повторить, что это не значит, что прокуратура идет на поводу у местных политиков, местных элит. Она исполняет свои задачи. А учитывают ее мнение, не учитывают – это все зависит от конкретных условий. Если политические движения находятся в русле действующего законодательства, то учитывают, если нет – то отвергают. Вот и все. Меня туда и не втягивайте, в эти политические дискуссии, мне это не нужно.

- А каковы отношения прокуратуры с судебной властью?

- Самые деловые, самые нормальные. Потому что мы решаем одну и ту же задачу: достичь положительного результата в уголовном преследовании, то есть в защите интересов простых граждан и государства.

Удовлетворяемость наших кассационных, надзорных протестов сегодня достигает порядка 90-95%. Это очень высокий показатель. Когда я пришел, - было 50%. По апелляционным искам практически 100%. По гражданско-правовым – порядка 98%.

Что касается судебных ошибок, которые мы пытаемся устранить с помощью соответствующих жалоб, представлений, то удовлетворяемость сегодня достигла порядка 65-70%. Но вы должны понимать, что гражданско-правовые отношения весьма сложные, разветвленные, нормативная база для урегулирования или рассмотрения всех этих вопросов очень большая.

В любом случае, судебное решение по гражданским делам может быть весьма и весьма мотивированным. То есть на наши основания могут просто не обращать внимания, использовать другие основания, поэтому ниже процент эффективности нашего вмешательства.

- Есть случаи, когда на саму прокуратуру подают в суд?

- Практически нет. За исключением, может быть, отдельных дел по реабилитации. Когда суд выносит решение, что уголовное преследование граждан было необоснованным. В этом случае прокурор приносит им свои извинения и обращает их внимание на то, что они имеют право на реабилитацию, государство готово понести ответственность. Такие заявления от нескольких лиц в течение этих лет были, и они удовлетворены. Граждане получали материальную компенсацию за причиненные им неудобства, если мягко говорить.

«Ищенко здесь не работает, и слава Богу»

- Отдельная большая тема – роль прокуратуры в соблюдении законности выборов. Минувшая кампания по выборам депутатов Псковского областного Собрания ознаменовалась громким скандалом, связанным с ходом голосования в Печорском и Палкинском районах Псковской области [ 2 ]. В день голосования туда отправились из Пскова более полутора тысяч человек с открепительными удостоверениями. Как утверждается – не вполне бескорыстно. Многие СМИ, в том числе и федеральные, писали об этом, есть фото- и видеодокументы, свидетельствующие об отправке из Пскова, от конкретных предприятий, целых автоколонн с «открепленными избирателями»…

- Вы это все освещали в средствах массовой информации. По этому вопросу мы вам всем давали ответы [ 3 ]. Насколько я понимаю, этим вопросом занимается отдельное специальное подразделение с длинной аббревиатурой [ 4 ]. Я вам на него сегодня все равно не смогу ответить, не владею этой информацией.

Но если так говорить, это существенно на результаты голосования не повлияло. Иначе была бы возможность судебной процедуры, и выборы признавались бы недействительными. Речь шла о голосовании по единому округу области. Граждане, насколько я понимаю, перемещались из одного в другой, а территорией-то являлась область.

- Вопрос не в том, что перемещались, а в том, что их заставляло перемещаться…

- Это не предмет нашего исследования и прокурорского надзора тоже.

- Тем не менее, насколько прокуратура эффективна, какие у нее есть рычаги, чтобы содействовать соблюдению законности выборов?

- В период выборной кампании органы прокуратуры обязаны осуществлять надзор за соблюдением законодательства, в том числе и выборного. Но, безусловно, действующее законодательство несколько отстраняет прокуратуру от этого процесса и возлагает большую ответственность и обязанность осуществлять контроль над проведением выборов на избирательную комиссию.

Роль прокурора заключается в участии, в первую очередь, в рассмотрении спорных вопросов по выборному законодательству, по выборным делам в суде. Там прокурор дает заключение, анализирует те нарушения, которые являются предметом рассмотрения в суде, а уже суд самостоятельно, с учетом всех мнений сторон, в том числе с учетом заключения прокурора, принимает собственное решение.

То есть мы в целом как бы выведены из непосредственного избирательного процесса, мы осуществляем свой контроль, чтобы знать, что там происходит, с чем нам встречаться в последующем и давать свою собственную оценку. А эту оценку могут использовать избирательные комиссии. Мы работаем в этом случае в тесном контакте.

- Николай Николаевич, каким образом в Псковской областной прокуратуре осуществляется борьба с коррупцией?

- В самой областной прокуратуре, я сразу скажу, коррупции не наблюдается. Что же касается вообще борьбы с коррупцией на территории области, то она ведется, может быть, недостаточно эффективно, но, тем не менее, соответствующие показатели мы имеем. Это и взяточничество, это и злоупотребление служебным положением, это десятки уголовных дел, которые рассмотрены судами.

Прокуратура также проверяет соблюдение законодательства о муниципальной службе, о государственной службе, соблюдаются ли ограничения, которые накладываются на лиц, пришедших на государственную и муниципальную службу. И такие нарушения мы выявляем, десятками вносим представления, устраняем.

- В отношении Вашего бывшего заместителя, Петра Ищенко, в СМИ неоднократно высказывались мнения о, скажем так, «политической подоплеке» принимаемых им решений…

- Я свою позицию в средствах массовой информации в тот период уже высказал. Здесь комментировать нечего. Ищенко здесь не существует, я имею в виду, не работает, он работает немного в другом ведомстве, и, слава Богу. Как профессионал, он был высококвалифицированный следственный работник, он участвовал в раскрытии многих преступлений, весьма даже резонансных. Поэтому никак комментировать не буду. Ищенко есть Ищенко. Есть он, есть его брат, эти взаимоотношения вы сами исследуйте. У меня есть личные дела, не более того, а что тут какие-то оценки давать – не нахожу это необходимым. Не думаю, что надо к этому возвращаться. Бывшего зама моего нет, и комментировать тут нечего.

Беседовал Максим АНДРЕЕВ.

1 См.: М. Киселев. Неструктурировавшийся // «ПГ», № 35 (354) от 12-18 сентября 2007 г.

2 См.: М. Киселев. Великое открепление // «ПГ», № 8 (327) от 28 февраля - 6 марта 2007 г.; Великое открепление-2, // «ПГ», № 10 (329) от 14-20 марта 2007 г.

3 См.: «Какие именно лица?» // «ПГ», № 11 (330) от 21-27 марта 2007 г.; «Жалобы от избирателей об оказании на них давления и об их подкупе в органы прокуратуры области не поступали» // «ПГ», № 12 (331) от 28 марта - 3 апреля 2007 г.; Великое открепление от закона // «ПГ», № 23 (342) от 13-19 июня 2007 г.

4 ОБППРИАЗ – отдел по борьбе с нарушениями в сфере потребительского рынка и административного законодательства при УВД по Псковской области.