«Я своего сына знаю»

Мама Антона Алексеева хорошо знает сына не с лучшей стороны. И всё равно считает, что наказывать его можно только за совершенные преступления

«Наказания без вины не бывает», - сказал, как отрезал, герой советской киноклассики Глеб Жеглов. У миллионов советских граждан железный капитан милиции с железными принципами вызывал, пожалуй, больше симпатий, чем либерал и романтик Володя Шарапов, защитивший гражданина Груздева от несправедливого обвинения в убийстве. Легко было Шарапову защищать Груздева, человека тихого, интеллигентного, за которым всей вины и было, что запутанная личная жизнь.

А теперь попробуем представить, что на месте мягкотелого московского интеллигента 23-летний гражданин, уроженец г. Пскова, с неполным средним образованием, не работающий, умудрившийся в течение одного года пять раз попасть в вытрезвитель. В 2001 году осужден на 3,5 года условно, в 2004-м приговорен к 7 месяцам исправительных работ, а в 2005 – к 1 году 8 месяцам лишения свободы уже без всяких условностей. Как вам «герой»? А если бы уважаемый читатель узнал, что он подозревается в разбойном нападении «с целью завладения материальными ценностями», то поверил бы хоть на секунду в его невиновность?

Месяц назад в редакцию «Псковской губернии» пришла Алла Анатольевна Алексеева, мать вышеописанного «героя» (его зовут Антон). Попросила только выслушать, а там уж… На наше усмотрение. Даже начало ее рассказа настраивала на пессимистический лад: понятно, что мама защищает сына, но при чем здесь газета? Это же не адвокатская контора. Но по мере развития рассказа подумалось: скорее всего, и газета может тут быть очень даже при чём.

11 октября 2006 года гражданин Алексеев (извините, что не господин -слишком натянутой по отношению к нему была бы обычная форма «губернской» вежливости) вернулся домой из мест лишения свободы. Наказание (1 год и 8 месяцев) он отбывал в республике Коми. Жил «на поселении», работал на лесоповале, даже учился, приобрел некоторые профессиональные навыки. Многого об этих чудесных годах мама Антона не рассказывала, как многого ей не рассказывал сам Антон. Единственное, что твердо сказал сын матери: ему там, на лесоповале, не понравилось.

Нет, чудесного превращения с гражданином Алексеевым не произошло. Почти месяц Антон «праздновал» свободу единственным способом, который знал: крепко пил с дворовыми друзьями всякую гадость. При том, что все нелады с законом у него случались не иначе, как «по пьянке». «Как напьется – так тянет на чужих машинах покататься. За это и осудили», - рассказала Алла Анатольевна. Она вообще никаких подробностей жизни сына не скрывала, даже как-то намеренно их подчеркивала, повторяя, что Антон – совсем не ангел, совсем-совсем…

Не стала скрывать и того, что третьего ноября 2006 года сын приполз домой в очередной раз «напраздновавшийся». При чем до такой степени, что пластом лежал весь следующий день («Я его еще выспрашивала – что ты пил? Пожелтеешь ведь!» - вспоминает Алла Анатольевна). Первый раз нормально поесть после такого «отдыха» Антон смог только пятого ноября – около пяти часов вечера, когда в гости к нему пришел друг Володя Иванов (единственный из друзей Антона, которого пускают в дом – этого Алла Анатольевна тоже не скрывает), с ним и поужинали.

Потом парни сели играть в игровую приставку в комнате Антона, мать находилась на кухне. «У нас двухкомнатная квартира улучшенной планировки, там такая слышимость – я каждый шаг Антона в его комнате на кухне слышу. Если бы он куда-то вышел, я сразу бы услышала! Но они с Володей до ночи (до двенадцати часов) играли. Никуда не выходил он и на следующий день, шестого ноября. Все три дня с четвертого ноября он находился в квартире», - утверждает Алла Анатольевна.

Утверждать это публично ее заставляет вот что. Восьмого ноября около 19.30 в квартиру Алексеевых пришли сотрудники правоохранительных органов («с автоматами» - уточняет Алла Анатольевна), и без объяснения причин увели Антона. «Нет, они сказали: подозревается в правонарушении. А в каком, это я уже выяснила, когда позвонила в Завеличенский отдел милиции», - вспоминает мать.

Оказывается 5 ноября около девяти часов вечера в одном из подъездов того же дома, где проживают Антон и его мама, было совершено разбойное нападение на гражданина М. Потерпевший утверждает, что именно в это время (когда, по свидетельству матери и друга Антон был у себя дома) на него у лифта напал гражданин Алексеев, спустившийся с верхнего этажа. По свидетельству гражданина М., Алексеев нанес ему не менее четырех ударов дубинкой по голове, требуя отдать деньги. Деньги у потерпевшего при себе, действительно, были - 30 тысяч рублей во внутреннем кармане пиджака (поясним, что потерпевший – частный предприниматель, торгует овощами на рынке у «Маяка», а дело было в воскресенье, в самый что ни на есть базарный день). Их, по показаниям гражданина М., по всей видимости, и требовал нападавший, избивая его и одновременно обыскивая одежду.

Схватка у лифта и даже внутри лифта происходила лицом к лицу. Когда дверь лифта открылась, нападавший вырвал из рук своей жертвы пакет (в нем находился только зонт стоимостью 170 рублей) и убежал. А потерпевший сразу позвонил брату, которому и рассказал о случившемся.

Итого: вырисовывается неоднозначная картина. Гражданин М. и гражданин Алексеев были ранее знакомы друг с другом (по словам матери подозреваемого, Антон даже занимал как-то у потерпевшего 50 рублей). У гражданина М. никаких сомнений в том, что напал на него Антон, нет. При том, что он единственный, кто видел нападавшего. Брат потерпевшего знает о случившемся с его слов, но выступил в суде как свидетель.

В качестве свидетеля была также привлечена продавец, работающая у гражданина М. Во внимание приняты ее показания: в начале ноября 2006 года она сдавала товар на склад. Склад предпринимателя М. находится в том же доме, где живет он сам и живет Антон Алексеев. Около восьми вечера она услышала, что дверь подъезда хлопнула. Кто-то вошел и стал кричать: «Мамед, теперь вышел Антон, теперь шухерись».

Насколько поняла продавец, кричавший имел в виду предпринимателя М. Тем более, что кричавший даже заглянул на склад, где и был пристыжен продавщицей за использование клички в адрес ее работодателя. Что его нисколько не смутило, и он продолжил подъем по лестнице, выкрикивая то же самое. Через несколько дней та же свидетельница у склада случайно услышала разговор двух молодых людей, которые говорили о том, что с «Мамедом» надо разобраться. К сожалению, молодых людей она не запомнила, и Антона Алексеева, как одного из участников всех этих угрожающих событий, опознать не смогла.

В пользу Антона, вернее, того, что он не мог одновременно находиться в двух местах: играть в своей комнате и избивать гражданина М., говорят только показания его мамы и друга. В пользу версии потерпевшего говорят его собственные показания, показания его продавца, брата и двух понятых. Никто из них, кроме гражданина М., на месте преступления в момент его совершения не был.

Алла Анатольевна уверена, что не было там и Антона. Она не в сыне уверена, а в себе. «Если бы я имела хоть какие-то основания подозревать, что это сделал он, я бы не стала его защищать. Я своего сына знаю! Была, конечно, надежда, что изменится он. Вот и на работу буквально до того, как его забрали, устроился. К частному предпринимателю, автослесарем. Думала, хочет зацепиться как-то в жизни. Так, может, и зацепился бы, но не успел. И главное, я же знаю, что он этого не делал», - уже как-то безнадежно повторяет Алла Анатольевна. Ну, трудно ей смириться с тем, что она знает, а ей никто не верит!

А мне трудно безоглядно защищать Антона Алексеева, весьма необъективные соображения гнетут, когда на его маму смотрю: «Ну, как у такой женщины мог вырасти в семье такой… Антон?». Поэтому попробую сказать слово в защиту потерпевшего.

Ведь если поверить матери и другу, то получается, что напавший на гражданина М. человек до сих пор на свободе. И на свободе останется после того, как очередной раз свободы лишится Антон Алексеев. Тот человек знает, где живет гражданин М., где хранит товар, когда может возвращаться домой с выручкой. Как с этим жить? Как жить, никогда не чувствуя себя в безопасности?

А о том, что Антон Алексеев может лишиться не только свободы, но и веры в справедливость (до сих пор правоохранительные органы и воспитывали, и карали его по мере совершенного) и надежды на то, что, может, он еще «в этой жизни зацепится», говорить не хочется. Пафос. Кому он нужен? Очередное судебное разбирательство по делу назначено на 22 марта.

Елена ШИРЯЕВА.