Свидетели Счастья

Эта выставка, что только что завершилась в зале Союза художников, оставляет странное двойное чувство. Вернее, множество – часто взаимоисключающих – чувств. Удивление от чуда и отчаяние. Радость и сердечную боль. Безнадёжную печаль и просветление.

Когда рисуют дети – это здорово. Это умилительно и всем нравится. Славные розовощёкие малыши с кисточками и карандашами. Наивные сюжеты: мама, папа, самолётики, кораблики, зверюшки, принцы и принцессы…

Милый и благополучный, счастливый мир детства.

Когда рисуют больные дети – это сразу больно. Просто оттого, что знаешь – эти дети больны. Потому что ужасно, когда болеют дети.

Выставка, о которой идёт речь, называется «Такое наше лето». Представлено почти 250 работ. Техника – акварель, роспись по ткани, оригами, бумажная пластика, лепка. Жанры – натюрморт, пейзаж, портрет.

Авторы – дети. Безнадёжно больные, как это ни ужасно осознавать, дети. Дети-инвалиды, пациенты Корытовского центра лечебной педагогики и Школы Рурталь. Многие не могут ходить, не могут объясниться, не могут играть со сверстниками. Их жизнь очень трудна. Нам, «нормальным» людям невозможно даже вообразить себе, как трудна их жизнь.

А впечатление от выставки – как будто побывал в солнечной и доброй стране. Как будто услышал хорошую славную шутку. Как будто увидел счастливого человека.

* * *

Уже много недель, с тех пор, как прочёл «Словарь регионального сленга», всё никак не могу отделаться от неприятного воспоминания. Там много грустных вещей, но одно не могу забыть. Как ножом по сердцу полоснуло то, что, оказывается, корытовский центр кто-то называет «Даун-хаузом».

Человеческая подлость многогранна и безгранична, но самое отвратительное её проявление – издевательство над слабым и насмешка над больным.

В гитлеровской Германии инвалидов травили газом как «неполноценных» - они не приносят пользы Рейху. В Советском Союзе их прятали в приюты и спецдетдома – они не приносят пользы, вылечить их нельзя, убить тоже. Ну – и убрать с глаз долой.

В нашем современном «нормальном» мире мы их терпим, но не хотим замечать. Неприятно видеть калеку, несчастного, больного, не такого, как я. Сунуть милостыню и отвернуться – что я ещё могу сделать?

И ещё подлый вопрос: а что он может сделать для меня? Для общества?

Многое.

* * *

Он может не уметь ходить, бегать, прыгать, говорить, держать ложку в руках. Но всегда – ВСЕГДА! – это человек. И он способен, обязательно способен дружить, любить, радоваться, смеяться, грустить.

«Я, может, и не такой уж умный, но у меня есть сердце». ЕСТЬ сердце. И, вот оно, это сердце – доброе, беззлобное, детское сердце – делает человека человеком. И мир этого человека – прекрасен.

Как прекрасны рисунки больных детей. Там море, полное причудливых рыб. Там смешные клоуны. Там едут по улицам забавные автомобильчики, из которых выглядывают забавные рожицы. Там бесчисленные кошки сидят у бесчисленных труб на черепичных городских крышах, и им светит луна, похожая на драгоценность.

Искусство – документ души. Зеркало, в котором чистая душа отражается. Пергамент, на котором добрая душа о себе свидетельствует. И, соприкоснувшись с таким искусством, нельзя не стать лучше. Нельзя не уйти, не изменившись, с этой выставки, потому что она свидетельствует о лучшем, чистом и добром мире – мире «больных детей».

Странно, парадоксально, но это так. И я пришёл туда уставшим и озлобленным – а вышел, улыбаясь и думая о хорошем и о любимом. За спиной осталась эта удивительная выставка – как неисчерпаемый колодец. Потому что сердце, поделившееся радостью, не оскудеет.

Вот так они мне принесли пользу – эти «больные дети», эта «обуза общества».

А бессердечных умников и шутников много: включите телевизор, или загляните в Интернет. Вот только радуют ли они кого-то?

И – ещё вопрос: кто же по-настоящему нормален? Чей мир – наш или этих детей – правильнее?

* * *

Имена авторов работ я не буду здесь перечислять – их много, поэтому назвать все невозможно, а выделять никого не хочется. Тех, кто организовал, устроил, защитил, словом, сделал возможным это чудо, тоже много – в России и Германии, в Пскове и Вестфалии.

И это чудо, очень непростое чудо, ведь чтобы научить этих детей рисовать, чтобы они, при помощи красок, кистей, цветной бумаги, ножниц смогли поделиться сокровищами своих сердец, педагогам нужно было самим научиться понимать их – а многие из них, напомню, не могут говорить, слышать, им очень трудно двигаться. Два года длилась подготовка, два года учителя и ученики учились слышать и понимать друг друга, прежде чем появились на свет эти рисунки, фигурки, коллажи.

Прежде чем стало возможным благодаря искусству увидеть свет, которым пронизана чистая и счастливая душа.

Душа больного ребёнка, который часто даже не может ходить и говорить. И этот свет свидетельствует об ином мире – лучшем и более счастливом, чем наш.

Юрий СТРЕКАЛОВСКИЙ.