Зеркало терроризма

Несправедливость и неуважение рано или поздно превращаются в гексоген

От редакции

В этом номере, посвященном трагедии Беслана, трагедии всей России, мы сочли возможным и уместным опубликовать эссе Игоря Зинатулина на тему, над которой задумались, но пока не смогли найти ответ многие политики, ученые и журналисты: в чем причина современного терроризма? От ответа на этот вопрос зависят сегодня жизни тысяч, а, возможно, и миллионов людей.

Международный терроризм вот уже четвертый год задает правила игры в современной мировой политике. Без него насильственная демократизация «третьего мира» стала бы бессмысленной, телевизионные новости – пресными, саммиты на высшем уровне – блеклыми, нефть – дешевой, полчища спецслужб – не столь востребованными.

Как ни парадоксально, глобальный терроризм оказался тем самым недостающим элементом, который окончательно сформировал современную конструкцию мирового порядка. Внезапное появление мифической сети невидимок-камикадзе, угрожающих благополучию цивилизованного человечества, вынудило Запад провести давно назревшую ревизию векторов своего развития.

Опасность, исходящая от новоявленных злодеев, в немалой степени сплотила западные и симпатизирующие им страны. С геополитической точки зрения терроризм постиндустриальной формации, чье непосредственное физическое воздействие на мир на самом деле значительно мягче открытых форм вооруженного противостояния, взял на себя роль своеобразного стабилизатора в отношениях между теми странами-мишенями и странами-«носителями террора».

Ранее эту роль исполняло ядерное оружие, также оказывавшее стабилизационный эффект на былой миропорядок и предохранявшее развитые державы от разрушительных военных конфликтов.

Таким образом, если бы международного терроризма в эру глобализации не существовало, его пришлось бы придумать.

Что, смею подозревать, и произошло.

Терроризм и реальность

До наступления XXI столетия человечеству был известен терроризм, фундаментально отличавшийся от той формы, которую он принял сейчас. Власти ряда стран неоднократно сталкивались с террором политическим - существовавшими в реальности боевыми группами радикалов, которые прибегали к насилию для достижения своих четко очерченных политических целей.

Русские эсеры, баскская ЭТА, солдаты Ирландской республиканской армии (ИРА), палестинские экстремисты и, убежден, чеченские сепаратисты, - подвиды одного класса. При всей своей монструозности террористы политического толка достаточно предсказуемы и традиционны в выборе тактики борьбы. Функционирование таких боевых организаций подвержено действию универсальных законов Ньютона – масштаб творимого ими зла соизмерим уровню насильственного вмешательства властей.

Так, относительно деликатное поведение британских военных подразделений в Северной Ирландии отозвалось серией щадящих терактов в исполнении ИРА. Террористы чаще всего предупреждали о готовящихся атаках, их мишенью почти никогда не были мирные граждане, большинство терактов вовсе обошлось без жертв. К настоящему моменту командиры ИРА призвали своих последователей сложить оружие, теперь стороны выясняют отношения не на поле брани, а в кабинетах, перед телекамерами.

Политика Израиля в ближневосточном регионе значительно жестче. Но и в палестино-израильском клубке неразрешимых исторических противоречий временами находится место компромиссам и взаимным уступкам. Балансируя между автоматами и столами переговоров, правительство израильтян худо-бедно предупреждает разгорание тлеющего многовекового конфликта.

Чеченская война точно войдет в будущие учебники образцом того, как ни в коем случае нельзя сражаться с политическим террором.

Режущая глаз инвалидность позиции федеральной власти по отношению к ичкерийским боевикам всегда приводила, приводит и, опасаюсь, долго еще будет приводить к многочисленным жертвам. История и современность учат непонятливую российскую власть тому, что силовым путем терроризм как сложный феномен, а не случайный акт насилия, подавить невозможно. Но «опогоненная» кремлевская верхушка только и умеет, что слепо махать кулаками там, где нужно в высшей степени профессионально и аккуратно орудовать речевым аппаратом – хрестоматийным инструментом достижения бескровных побед.

В последние годы подрывная деятельность чеченских боевиков еще более ожесточилась – во многом благодаря усилиям усердных спецов из Москвы. Российская власть цинично вцепилась в брошенный США клич объединиться в борьбе с международным терроризмом. Появление разветвленной, глубоко законспирированной сети террористических организаций, столь неожиданно обнаруженной в 2001 году Соединенными Штатами, дала Кремлю превосходную возможность оправдать свою убойную политику на Северном Кавказе и где угодно, если понадобится. В наше время лучшего повода для любой расправы, чем война с международным террором, просто не найти. Тот факт, что большинство чеченских экстремистов придерживаются той же веры, что и наемники Аль-Каиды, которых никто, в общем-то, не классифицировал, - в интерпретации отечественных спецслужб неоспоримо свидетельствуют в пользу того, что в Чечне с ними сражаются не реальные сепаратисты, знающие ради чего борются, а сказочные международные террористы. Естественно, в борьбе с таким опасным и непонятным врагом «все средства хороши».

В пользу версии о тайном влиянии эфемерного международного террора на чеченских радикалов также играет статистика. Сколько власть ни «мочит» боевиков, меньше их на деле не становится. Должно быть, «международный терроризм» мешает. Есть, наверное, какой-то таинственный источник, изобретенный штатными учеными могущественной экстремисткой сети, в котором беспрерывно нарождаются свежие бойцы.

Почему-то власть отказывается рассмотреть другой взгляд на феномен неистребляемости чеченских сепаратистов. Они не рождаются из таинственных источников и не заносятся в Чечню из загадочного далека, они жили и живут на своей родной земле и никуда, к несчастью для Кремля, оттуда уезжать не собираются. Обычные люди сплошным потоком идут под террористическое ружье в силу целого ряда причин – социальных, моральных и духовных. Поэтому неиссякаемость чеченского террора – исключительно социально-политическая проблема, но никак не военно-технологическая.

Террор в Чечне стал еще опасней, о чем говорит нарастающая бесчеловечность терактов, террористы стали еще озлобленней и замкнутей, так как руководство России заняло еще более ошибочную и ультимативную позицию, чем прежде. Бросившись гнобить международный террор северокавказского розлива, власть окончательно увязла в чеченской трясине. Осушить которую можно только средствами, бесконечно далекими от танков и ракет.

Если на чеченский вопрос и можно найти ответ, то он будет лежать в плоскости публичной политики и честной, гуманной работы с местным населением.

Терроризм и гиперреальность

Однако проблема сегодняшнего дня кроется в том, что в наше время спектр террористической угрозы дополнился новыми, совсем не политическими тонами.

11 сентября 2001 года и последовавшая за ним общепланетарная паранойя, подогреваемая СМИ и агрессивной риторикой американской администрации, породила новую «чуму века» - международный идеологический терроризм. Ошеломительное нападение Аль-Каиды на США в тот же день провозгласили началом новой эпохи. Дамоклов меч невидимых смертников навис над каждой цивилизованной страной. Мир неожиданно обнаружил, что давно уже опутан густой сетью подпольных террористических организаций. Столь неожиданно высветившая себя многоглавая гидра мирового террора взлетела на ведущее место в рейтинге глобальных проблем человечества.

Несмотря на то, что ежегодно в мире от недоедания, жуткой экологии или в региональных войнах по-прежнему гибнут миллионы, а не сотни человек, антитеррористический пафос затмил собой прежние острейшие вопросы человеческого общежития.

Одна тщательно спланированная диверсионная операция, которая обошлась Аль-Каиде в денежном эквиваленте гораздо дешевле, чем подготовка и снаряжение обычной роты солдат, перевернула с ног на голову все мироздание.

Так могло случиться только в глобализованном мире, в эру информационной загипнотизированности мировой популяции.

Оптоволокно и спутники, связавшие планету в тугой комочек, - тот самый трамплин, с которого исламские маргиналы прыгнули в сферу высшей политики.

Дьявольская зрелищность и фотогеничность терактов, бесхитростность их исполнения и жуткая непредсказуемость дальнейших шагов экстремистов, пропущенные сквозь увеличительную линзу экрана, способны вогнать в истерику даже живущего на уединенном острове человека. Терроризм – психологическое оружие нервно-паралитического действия.

Статистическая вероятность погибнуть в теракте у среднестатистического человека (даже в нашей стране) мизерно мала, она гораздо меньше вероятности умереть в автокатастрофе или даже упасть в шахту лифта. Тем не менее, именно терроризм, а не проваливающиеся день ото дня дряхлые эскалаторы, отвратил значительную часть москвичей от поездок в метро, именно терроризм с его невидимым, почти радиоактивным воздействием на психику заставил мир сойти с ума. Иначе новый мировой порядок, базирующийся на неадекватном ополчении против иллюзорного врага, не назовешь.

В глобальном смысле террористы стреляют по нам не из пушек, а из дисплеев и телеэкранов. А мы лезем со своими пушками на неизученного и ненайденного противника, которому такие пушки не страшны и не нужны. Ему достаточно пары килограммов гексогена и – обязательно – пару сотен телекамер. Этот противник понимает, что информационную блокаду западный мир ему не устроит, ибо само понятие информационная блокада противоречит представлениям Запада о нормах работы масс-медиа. Другими словами, этот выдуманный вражеский монстр, а на деле затаившийся вражок, пилит сук под западной цивилизацией украденной у Запада же пилой, которая используется западными людьми совсем в других, конструктивных целях. Террористы новой формации черпают свою мощную отрицательную силу в наших позитивных ценностях – свободах и правах, которые по сути представляют собой гармоничную систему ограничений от зла и произвола. Террористы нашли зазоры в этой системе и своими редким, но эффектными ударами вгоняют в эти зазоры кол.

При этом тяготение США, флагмана антитеррористической коалиции, объяснить природу нового зла в бинарной системе, на двух пальцах, еще более запутало ситуацию.

Ковровое перелопачивание Афганистана и многолюдные поиски цитадели мирового зла – штаб-квартиры Аль-Каиды – увенчались странными находками. Пара облупленных домов в центре Кабула, неглубокие пещеры на границе с Пакистаном да миниатюрная тренировочная база боевиков на юге страны – вот, что удалось отыскать коммандос при поддержке мощной разведки и добровольно-принудительных показаний плененных талибов.

Свержение режима Хусейна, спонсировавшего в прошлом, по данным Пентагона, ряд влиятельных радикально-исламистских групп, обернулось неслыханным разгулом террористических страстей в самом Ираке.

С другой стороны, доказанные факты пособничества одиозным террористам некоторых саудовских шейхов остаются в упор незамеченными Белым Домом. Хотя зависимость американской экономики от персидской нефти – миф, искусно поддерживаемый всесильным американским нефтяным лобби. Не последнее место в котором, к слову, занимает нынешний вице-президент Соединенных Штатов Дик Чейни.

Старания нащупать инновационные подходы к решению раздутой до вселенских масштабов проблемы международного терроризма тоже потерпели фиаско. Главы «Большой Восьмерки», уединившиеся в фешенебельном шотландском отеле обсуждать проблему бедности в странах-родоначальницах идеологического террора, стали свидетелями очередной бессмысленной и беспощадной катастрофы. Примечательно, что на этот раз она разразилась в Лондоне – сердце западной демократии.

Вскоре стали поступать совсем шокирующие сведения. Смертники, подорвавшие себя в переполненном лондонском транспорте, оказались вполне благополучными гражданами вовсе не бедного Королевства.

Такой международный терроризм вызывает сплошные вопросы и сомнения.

Не вызывает сомнений – другое.

Терроризм от Бога

Все наиболее крупные теракты последнего пятилетия были спланированы и осуществлены мусульманскими экстремистами, приверженцами радикальных течений Ислама.

Во всех этих терактах погибали ни в чем не повинные люди.

Все эти теракты сопровождали вызывающие заявления террористов, изобиловавшие неясностями и нелепостями, противоречащими друг другу «священными» целями и задачами.

Нет сомнений в том, что террористы такого пошиба не имеют под собой твердой политической платформы. Ее заменил набор зыбких религиозных догм и вполне осязаемая идеология – идеология ненависти.

Известно, что пособники террористических групп, по меньшей мере, не изгои в своих обществах. Что многие духовные отцы радикального ислама – уважаемые и авторитетные люди в своих отечествах.

Известно, что широкие слои населения многих мусульманских государств открыто проповедуют ненависть к Западу и его краеугольным столпам – христианству, правам и свободам человека, рыночной экономике. Что такие проповеди ненависти нередко читаются во многих медресе Европы и США.

Известно, что руководители ряда исламских стран отвергают на словах свою причастность к деятельности террористических банд, когда на деле им покровительствуют. Что во многих мусульманских столицах в дни совершения терактов на «неправоверных» землях центральные улицы заливает ликующая толпа.

Простите, но это уже не «международный терроризм» - та великая фикция, ставшая политической индульгенцией для лидеров проамериканской коалиции.

Это – демонстративный вызов западной цивилизации, отдельные и самые последовательные проявления которого материализовались на руинах ВТЦ в Нью-Йорке, в мадридских электричках и в лондонской подземке.

Терроризм и мы

Глобализация, то есть глобальная экспансия западного образа жизни и западного мировоззрения, вторглась в страны, где до сих пор при внешнем лоске царят первобытно-общинные принципы управления хозяйством и деспотическая власть религии в быту. Где нет ни малейшего намека на возможность зарождения собственных демократических инициатив, где исповедование чужой веры карается по средневековым законам. Абсолютно противоположная Западу по духу и вере цивилизация, ранее контактировавшая с ним на эпизодических встречах по вопросам продажи нефти и закупки вооружений, скрепя сердце внимает рокоту надвигающихся волн глобализации.

Популярные ныне апокалипсисные сценарии, в которых Восток нападает на Запад, маловероятны. Хотя бы потому, что Восток в широком плане беден и слаб.

Но конденсат недовольства и нетерпимости, накопленный в этой самобытной древней культуре, обязательно будет давать о себе знать.

Нам, обществу большого Запада, придется принять их как неотъемлемую часть жизни в новом мире, как изнанку постсовременности.

Предотвратить неизбежные теракты могут только эффективно работающие, прозрачные для общества спецслужбы и разумная бдительность самого общества, его политическая сознательность – что не так уж и мало. К примеру, число предотвращенных терактов в европейских странах существенно выше числа совершенных. В США после 11 сентября, при всей чрезмерной активности этой страны в борьбе с призраками мировых чудовищ, не произошло ни одного теракта.

И – главное – нам нужно признать тот факт, что мир не столь однороден и взаимозависим, как нам кажется; что его южная половина экономически зависит от северной, а не наоборот. В действительности мы стоим перед незамысловатой дилеммой: взвалить на свои плечи дело просвещения непросвещенной и не желающей просвещаться части человечества или умеренно обособиться от недружественной нам цивилизации.

Фанатичное упрямство продукта этой цивилизации - террора, сеющего и восхваляющего смерть ради смерти, напоминает упрямство одержимого ребенка, - это инфантильное, избалованное, капризное поведение. Детям показано взрослеть.

В то время как нам следует холить и беречь, а не навязывать миру, свои святыни – могут ведь и сломать, как дорогостоящие игрушки. Среди них особенно нежны и дороги – свобода слова, свобода совести и терпимость – политическая, расовая и религиозная.

Игорь ЗИНАТУЛИН.