Средство от массовой информации

Приходится держать себя за руку и за язык, чтобы не дать волю слепой ненависти, для выхода которой надобны чучела. Они, впрочем, у каждого под рукой: лица кавказской национальности, государство, которое допустило бойню, и телевидение, которое не показало ее во всей красе. Или, наоборот, показало?

Что же все-таки показало наше телевидение? И самый главный вопрос: как оно себя показало?

Очнувшись от летаргического сна

В тот момент, когда российские телевизионщики решили (или им кто-то подсказал), что новости больше не их профессия, посыпались новости одна кошмарнее другой. Тем не менее два теракта в небе не вывели ТВ из летней спячки. Реакция электронных СМИ была вялой – да, что-то там случилось: то ли взрыв, а может, дикий случай...

Сначала решили, что последнее: случайность не так пугает, как закономерность. Особенно если ты фаталист. ТВ занялось самоуспокоением, чтобы снова погрузиться и всех нас погрузить в летаргию.

Но не довелось.

В последний день лета рвануло в Москве, а в первый день осени осетинский Беслан стал горячей точкой террористической войны.

Тут поневоле нашим телевизионщикам пришлось просыпаться.

Вот как это происходило.

31 августа 20.15 раздался взрыв у Рижского вокзала. На «России» в это время шли часовые «Вести» - и ни звука о случившемся. В те же минуты «Лицом к городу» на канале ТВЦ сидел мэр столицы. На его лице ничего не отразилось, хотя он-то наверняка что-то знал.

Как и следовало предполагать, первым все-таки очнулось НТВ. В половине девятого, прервав увлекательный сериал «Улицы разбитых фонарей-6», телевещатель дал в эфир спецвыпуск «Сегодня».

Затем о теракте заговорили и во «Времени» на Первом канале. Но это была не конкретная информация, а сухая констатация факта. Тем временем корреспонденты НТВ уже в следующем спецвыпуске опрашивали свидетелей и развернули телескопическую антенну около Института Склифосовского, куда доставлялись раненые.

Детская игра на опережение

На следующий день случилось худшее из того, что можно присниться в самом страшном сне. И тогда стало понятно, что это уже не трагическое стечение обстоятельств, не Его сумасшедшее Высочество Случай, а Ее Величество трагическая Закономерность.

Тогда-то и пробудился второй канал. И «Россия» стала выдавать в эфир спецвыпуски «Вестей».

Но тут стало происходить нечто странное. Информационные службы федеральных каналов бросились состязаться не по части объема и качества информации. Содержание всех новостных выпусков в первый день захвата заложников было примерно одинаковым. Несколько более разнообразным оно оказалось на НТВ - просто в силу не до конца растраченных в компании навыков разведывания и подачи новостей.

Странность была в другом: в детской игре на опережение. Если у НТВ по сетке «Сегодня» выходит в 10.00, то заставка спецвыпуска «Вестей» начинает бежать в 9.55. Если по сетке «Вести» к нам являются в 14.00, то спецвыпуск «Сегодня» прорывается на экран в 13.56.

Происходило нормальное контрпрограммирование: каждая из компаний не упускала случая поставить другой информационную подножку.

Вот, например, 2-го числа в 12.56 выходит в эфир специальный выпуск «Вестей». В нем нет ничего нового в сравнении с тем, что говорилось и час, и два назад. Спецкор Маргарита Симонян тяжело вздыхает и произносит: «Главная новость в том, что новостей стабильно нет».

Оттого и сложилось впечатление, что этот бег «Вестей» наперегонки с «Сегодня» - в чистом виде борьба за рейтинг. Слава богу, что не на крови, а всего лишь на информационной мели.

Профессия и долг

Для телевизионщиков информация, может быть, действительно всего лишь профессия, а для телезрителей – нечто насущное. Это мы все почувствовали, когда в Беслане началось стихийное освобождение заложников. И вот тогда у телекорреспондентов, находившихся на передовой, пошла уже игра с огнем - отнюдь не в переносном смысле.

Мы по эту сторону экрана увидели не так уж и много. И было понятно, что операторы по подсказке из студии щадили нервы зрителей, но пульс того, что происходило по ту сторону экрана, прослушивался так четко, отзывался такой болью, что, простите за словесное клише, сердце выскакивало из груди.

Пульс Беслана прослушивался в течение часа на второй кнопке и в продолжение всего оставшегося дня в эфире НТВ. Он не бился на самом-самом рейтинговом, на самом-самом народном – на Первом канале. На том канале, топ-менеджеры которого всегда и везде, всюду и всем тычут своей первичностью.

Интересно, какой был рейтинг сериала «Женщины в любви», который шел на первой кнопке в аккурат с 14.10 до 15.00? Теперь «Женщины в любви» для «Первого» - это как «Лебединое озеро» для советского ЦТ в августе 91-го. Вечером этого дня «Первый» показал «Крепкий орешек». Для сравнения, что ли, голливудского теракта с беслановским?

Телевидение уже давно не воспринимается обществом адекватно. Его клянут и клеймят по всякому поводу и со всех сторон – за аморализм и пуританизм, за политизированность и аполитичность, за то, что превышает свои права, и за то, что не исполняет своих обязанностей. И сейчас на него посыплются шишки без разбора. Уже сыплются скопом: «национальный позор», «утаивание правды», «трусливые телевизионные командиры» и т.д.

Общее соображение

Разбор нужен. Но уже сейчас следует признать, что 2-го сентября гражданскую честь тележурналиста и профессиональное достоинство телевизионного вещания спасло НТВ. Не посрамили их телеканалы «Россия» и RenTV.

Но самоотверженность телерепортеров в экстремальной ситуации – одно, а будни информационной работы – другое. Просто чрезвычайная ситуация высветила порочность той тенденции, которая столь отчетливо проступила в нашем телевещании этим летом. Я имею в виду зачистку тех площадок, на которых государство может вести диалог с обществом на постоянной основе. Нет больше «Намедни», «Свободы слова» и «Личного вклада». До сих пор отдыхают «Времена» Познера, «Основной инстинкт» Сорокиной и «Зеркало» Сванидзе.

У информационно-политического вещания были сложности, проблемы, которые следовало решать. Но ведь давно известно, что гильотина – не самое лучшее средство от перхоти.

Наши телекомпании основательно подготовились к новому сезону. И многообещающе его начали. Сетки вещания всех основных федеральных каналов запестрели новыми сериалами и документальными проектами. Зрители, по замыслу телевизионных функционеров, должны были не заметить, как резко сократилось в эфире пространство политики. Но тут разгорелась террористическая война, и сразу выяснилось, что телевидение в качестве СМИ – Средства Массовой Информации – по большому счету провалилось, несмотря на успехи СМР – Средства Массового Развлечения. Или, может быть, благодаря этим успехам?

Юрий Богомолов, «Грани.ру», 06.09.2004.