«Родовая травма»

полученная российской журналистикой при появлении на свет, в значительной степени предопределила ее дальнейшую судьбу

В январе прошлого года мы отмечали 300-летие со дня выхода в свет первой в России печатной газеты. Называлась она «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти», а ее учредителем, редактором, цензором и главным читателем был сам Петр Великий, более известный нам как царь-плотник, шкипер, бомбардир и etc.

В первом выпуске «Ведомостей», в частности, была опубликована заметка, в которой читателям (номер, кроме всего прочего, получили послы иностранных держав в России, в том числе представитель шведского короля) сообщалось, что в минувшем году на уральских мануфактурах было изготовлено значительное количество пушек, мортир, фузей и «ядер изрядно…».

Автор заметки, лично отредактированной Петром, отчаянно сгущал краски и преувеличивал масштабы производства вооружений. Цель у нее была лишь одна, - произвести впечатление на «надменного соседа», «грозить» которому с берегов Невы собрался император. Это была первая в истории российской печати PR-акция. Газета уже задумана была как «коллективный агитатор и пропагандист»…

Таким образом, российская журналистика при появлении на свет получила, благодаря заботливым рукам «венценосного акушера» своеобразную «родовую травму», в значительной степени предопределившую ее дальнейшее развитие.

Недолгий период свободы слова, «подаренной» отечественной прессе другим императором – Александром Освободителем – в числе прочих Великих Реформ, - «погоды» не сделал. Попросту не успел. Пресса недолго побыла в рядах авангарда прогрессивной общественности, послужив ареной для дискуссий о будущем России и придав высокое значение слову «гражданин», в других языках таковым не обладающим. Но после 17-го года вновь вернулась к петровским принципам и приемам, помноженным на большевистский задор.

На протяжении семидесяти с лишним лет газеты в «самой читающей стране в мире» не отличались особым разнообразием. Вся разница, как шутили смельчаки, заключалась в том, что в «Известиях» не было правды, а в «Правде» – известий…

Гласность конца 80-х, незаметно переросшая во вседозволенность начала 90-х, феноменально быстро подорвала сформировавшуюся в советское время безграничную веру населения в силу «печатного слова». Потеряв ореол причастности к власти, пресса перестала рассматриваться как серьезная сила. Претензии журналистов на то, чтобы самим считаться «четвертой властью», не могли не вызывать улыбку, а словосочетание «независимое СМИ» – прямо-таки смех.

Современного читателя невозможно обмануть. Он «сам обманываться рад», не желая принимать ответственность за принятие самостоятельных решений. Информация служит ему для развлечения и «удобного» объяснения его собственных потребностей и действий. Сознательному выбору он предпочитает в лучшем случае игру в выбор.

Впрочем, это еще не самое страшное. Складывается впечатление, что пресса, – в одном сплоченном ряду вместе со всей страной, - постепенно возвращается в те рамки, которые были уготованы для нее царем-плотником. А это значит, что журналист-гражданин снова может быть востребован. В роли Сусанина или Данко, - кому как нравится.

По крайней мере, к такому выводу пришли участники семинара «Гражданское общество и СМИ. Журналистика соучастия – новые перспективы развития региональных СМИ», состоявшегося в Пскове 5-6 марта.

Может ли считаться независимым средство массовой информации, имеющее иных учредителей, кроме редакционного коллектива, или пользующееся спонсорской поддержкой властных, коммерческих, финансовых структур? Является ли «пожелтение» СМИ обязательным условием их экономической независимости? Как соотносятся «качественная» и «независимая» пресса?

Способна ли власть выработать принципы цивилизованных, партнерских взаимоотношений с прессой и соблюдать их? Способны ли журналисты выступать по отношению к власти в какой-либо иной роли, кроме роли критика или рупора? Верно ли то, что российская пресса не хочет быть средством обеспечения граждан достоверной и общественно значимой информацией, видя себя исключительно в роли «четвертой власти»?..

Эти и многие другие вопросы псковским журналистам еще предстоит решить для себя.

Максим КИСЕЛЕВ.