Что такое «Божья благодать» и где она почивает

Остров Белов: по всем дорогам можно прийти к храму. Но не все приходят

Жителям обширных материков нелегко представить, как живут люди на островах. Как чувствует себя человек, когда он остается на маленьком кусочке суши, который со всех сторон окружает вода. Когда , жизнь его наполнена тем, что есть в пределах этих нескольких квадратных километров.

Когда о реальной жизни острова известно немногое, он всегда представляется райским уголочком, незапятнанным пороками цивилизации. Талабские острова в Псковско-Чудском озере не являются исключением. В глазах людей, смотрящих на острова через призму святости отца Николая (Гурьянова), они навсегда останутся окутанными дымкой благодати.

Остров – это свобода, которую дает уединенность и независимость, происходящая от непричастности к внешнему миру. Но свобода и независимость разом могут превратиться в потерянность и заброшенность, если не будет найден центр, который организовывал бы и наполнял смыслом жизнь острова.

Дела прошлые

Остров Залита, благодаря старцу Николаю и тысячам православных паломников, известен на всю страну, Белов же остается в тени своего знаменитого соседа. Внимания к нему привлекается немного - чем и как он живет, широкой публике почти неизвестно.

Предания гласят, что давным-давно заросший лесом остров Верхний служил пристанищем беглым каторжникам и разбойникам. В XV веке на острове преподобным Досифеем Верхнеостровским был основан мужской монастырь, названный в честь апостолов Петра и Павла. В середине XVIII века обитель была упразднена, а храм превратился в приходскую церковь.

В советские времена центр притяжения сместился. Церковь стала использоваться как склад и медленно разрушаться. Зато на острове, жители которого во все времена были рыбаками, процветал богатый рыболовецкий совхоз, был небольшой рыбный завод, где сушили снетка. Безбедно существовала турбаза.

Когда грянула перестройка, совхоз развалился, турбаза зачахла, а снеток, почуяв неладное, перебрался поближе к Прибалтике. заводик остался без надобности. Имущество, какое было, распродали местным жителям.

Сейчас на острове постоянно проживает меньше полусотни человек.

В основном пенсионеры. Молодых мало. Школы, понятное дело, нет.

Жители Белова, в отличие от своих восточных (залитских) соседей, так или иначе втянутых в круговорот туризма, остались предоставлены сами себе. Рыба, огороды – вот и все занятия.

Некоторыми переменами повеяло в 2000 году. 21 октября, в день памяти преподобного Досифея, в полуразрушенной церкви прошла первая служба.

Дела нынешние

Сегодня обычная будничная жизнь острова разбавлена тихим и незаметным процессом, который исподволь меняет его облик и атмосферу. На Белове руками доброхотов восстанавливается храм.

Сие достойное начинание уходит корнями в середину 90-х годов, когда на Белов прибыл неизвестно откуда отряд казаков числом около тридцати. Храм к тому времени стоял в руинах, был завален строительным и прочим мусором. Красивейший резной деревянный иконостас, который жители помнили целым еще в 1970-х, был постепенно разрушен и растащен во времена расцвета туризма (туризм и церковь, по наблюдению аборигенов Белова, вместе существовать не могут, если хорошо одному, то обязательно рушится другое).

Казаки пробыли не очень долго, но работу проделали огромную. На их место и по их следам в 2000 году пришел отец давид, благословленный на восстановление храма и обители залитским старцем отцом Николаем.

Сюда же потихоньку потянулись помощники-добровольцы. Всех «Бог посылал». Как рассказал работающий над восстановлением храма Анатолий, «раб Божий», как он нам отрекомендовался, каждый человек приходил своим путем, со своей целью. Кому-то надо было очиститься, кому-то долг Богу отдать, как самому Анатолию: «Так и у меня получилось, потому что я был как прокаженный: и пил, и курил, и вдруг раз – Бог меня очистил. И у меня появилось желание отдать свой долг».

За первый год «с Божьей помощью», которая на Белове не просто фигура речи, а важнейший фактор экономической стабильности, было сделано то, на что, по прогнозам знатоков, должны были уйти годы. Храм был полностью покрыт крышей, отреставрировали расположенный в подвале предел преподобного Досифея (XV век), где и прошла первая служба. Позднее был сделан предел Смоленской иконы Божьей Матери Одигитрии, где сегодня идут службы. Остается еще не отремонтированным предел Петра и Павла.

Люди

И вот мы стоим напротив храма, еще недоделанного, непокрашенного, но живого, глядим на готовую со дня на день рухнуть колокольню и говорим о храме, его истории, будущем. Мои собеседники – отец Сергий, нынешний настоятель храма, и Алексей Дмитриевич Тимохин, местный житель, рыбак, радушно принимавший нас на острове.

Мне рассказывают про казаков, про псковских экологов и десантников, вносивших свою посильную лепту, про московский православный центр «Реставрос» и еще десятки добровольцев, приезжавших на короткое время. Сегодня над восстановлением храма постоянно работают три человека – сам отец Сергий, подвижники Анатолий и Михаил.

Централизованного, регулярного финансирования для восстановления храма никогда не было. Начальные средства нашел отец Сергий, съездив в Москву к родственникам. Пополнение кассы идет только за счет пожертвований.

Спрашиваю отца Сергия: «А местные жители вам помогают?» – «Все старенькие, - говорит отец Сергий, - кто тут будет работать. Местные жители помогают, рыбкой нас подкармливают. Тоже большое дело, когда о пропитании не думаешь, все легче» - «Балки мы тоже таскали!» - напоминает Алексей Дмитриевич, и отец Сергий соглашается: «Да, без местных жителей мы не подняли бы балки на четверик».

«Тут народ еще такой – мало кто пришел к Богу. Хотя желание восстановить храм у всех есть,» - говорит Алексей Дмитриевич. А отец Сергий народ защищает: «Ведь усилиями местных жителей был построен этот храм».

- Очень сильная духовная атмосфера здесь. Одно могу сказать: если у приезжающего сюда есть что-то на сердце, и он таит это очень сильно, то рано или поздно все выявляется. Причем я бы даже не сказал, что поздно – очень рано. Есть за душой недоброе – люди, как правило, уезжают. Остаются те, которые знают, для чего они сюда приехали. Очень много приезжало людей, которые хотели остаться, но не было четкого представления, для чего они сюда приехали. Больше ехали от безвыходного положения, чтобы где-то бомжом не стать. Трудились, помогали...

- Почему не оставались?

- Понимаете, у нас есть свои правила при церкви, которые надо соблюдать, – молитвы, ограждать себя от спиртного. К сожалению, приезжали люди с такими слабостями...

«Здесь сложно людям, - говорит Алексей Дмитриевич. – При церкви свои условия, а остров диктует свои». Островная жизнь располагает к пьянству. Пьют от безделья, от скуки, от отсутствия иного досуга. Сам Алексей Тимохин к алкоголю равнодушен. Мне, говорит, интереснее о Боге побеседовать.

На храм

Финансы – тема и так нездоровая, а когда дело касается общественных инициатив и благотворительности, то совсем больная. Относительно церкви появляется еще один, мало знакомый в миру вопрос – чистоты денег.

- Вам есть разница, от кого принимать жертву, какие деньги пускать на строительные работы?

Отец Сергий: - Есть, конечно. Всегда, когда монастыри принимали жертву, они смотрели, что это за деньги, нет ли за ними боли человеческой.

Алексей Дмитриевич: - А с другой стороны – как же, отче, смотреть: милостыню-то надо давать так, чтобы левая рука не знала, что делает правая. Ведь ни для кого не секрет, что у честных-то людей денег сейчас мало. Я бы рад отцу Сергию отдать что-нибудь – да нет ничего! Вот, на гдовском побережье, где мы работаем, восстановили храм, построили церковно-приходскую школу. Там тоже приход маленький, в школе восемь учеников. сделан евроремонт, очень красиво все, и всех волнует вопрос – кто дал на это деньги? Но в Писании сказано: если ты даешь деньги, ты не должен кричать об этом на все стороны. Ничто так просто не делается. И если у тебя в душе возникла потребность отдать неправедно нажитые деньги, выходит, не совсем ты пропащий.

Отец Сергий: - Каждый имеет шанс на спасение. Человек живет, погряз в каких-то грехах – и совесть давит его. Вот он делает свои нехорошие дела и думает – ну сколько ж можно погибать! И он жертвует деньги на храм.

И если человек делает это искренне, то Господь устроит так, чтобы они были использованы во благо. Иначе, опыт показывает, ничего хорошего не выходит.

- А если деньги заработаны честно, а даны напоказ, саморекламы ради?

Отец Сергий: - Ну, всех Бог ведет своими путями, своими стезями. Все это потом выявится позже.

- А вы берете такие деньги?

Алексей Дмитриевич (смеется): - А им такие еще не давали!

Отец Сергий: - Мы берем то, что нам в кружку бросают. Пока я только червонцы видел. Кто побогаче, местные жители или приезжие, могут бросить 50 рублей, 100.

Но деньги для храма не самое важное. Больше денег нужны строительные материалы. А еще больше материалов – люди. «Нам и денег-то не нужно, - говорит отец Сергий, - приехали бы, помогли работой – мы всему рады.

Материальная помощь – она, конечно, нужна, но если не будет людей, не будет тех, для кого это нужно – тогда это будет лишено всякого смысла. Только внешне будет красиво».

Идея восстановления обители, по словам отца Сергия, тоже зависит от людей. Монастырь, который собирался восстанавливать отец Давид, будет построен, если будет кому в нем жить.

Восстанавливающийся храм потихоньку меняет остров. начинают приезжать паломники, некоторые остаются жить. Воздух острова потихоньку насыщается благодатью, надышаться которой может каждый, кто приедет. И бесследно это, по словам местных жителей, не проходит – даже небольшое пожертвование на храм в корне меняет жизнь человека. Как правило, к лучшему.

Светлана ПРОКОПЬЕВА.